Поездка в Трансильванию

Абдуллаев Чингиз Акифович

Зал снова взорвался криками негодующих журналистов.

– Господа, – пытался успокоить их Теодореску, – не нужно кричать всем одновременно. Возможно, кто-то не согласен с позицией нашего гостя. Давайте по очереди. Пожалуйста, господин Мирон Рессу, мы вас слушаем…

В зале послышался свист. Очевидно, журналист принадлежал к одиозному изданию, которое не считалось особенно демократическим. Рессу был одет в джинсы и кожаную куртку.

– Хочу поблагодарить вас за вашу позицию, – под свист окружающих обратился Рессу к Дронго. – Вы считаете, что в перевороте восемьдесят девятого были заинтересованы внешние силы?

– Это был не переворот,

а настоящая революция! – крикнул с места кто-то из журналистов, но Рессу только отмахнулся.

– Я не хотел вмешиваться в ваши внутренние разборки, – признался Дронго, – просто высказал свое мнение эксперта. Суд, который решает судьбу сразу двоих обвиняемых в течение нескольких часов, и приговор, который приводится в исполнение сразу после оглашения вердикта, не могут считаться нормальными и демократическими даже по самым революционным нормам. Обвиняемый должен иметь право на апелляцию, беспристрастное разбирательство, с участием многочисленных свидетелей, и, наконец, на отсрочку подобного приговора, не говоря уже о том, что вместе с ним к подобной скорой казни приговорили и его супругу, что было совсем недемократическим актом.

– Революция развивается по своим законам! – снова выкликнули из зала.

– Может, господа журналисты начнут задавать вопросы и другим гостям? – предложил Дронго. – Иначе они могут на меня обидеться.

Теодореску дал слово другому журналисту, который задал вопрос профессору Панчулеску о его личной позиции в отношении вступления Румынии в Шенгенскую зону.

– Я – горячий сторонник этого вступления, – признался Панчулеску, – но наша оппозиция считает, что нынешняя власть не способна обеспечить вступление нашей страны, и, спекулируя на этом, рвется к власти…

– Давайте не будем обсуждать политические вопросы, – вмешался Теодореску. – Следующий…

Вопросы сыпались еще около часа. Корреспондент Си-эн-эн обратился к профессору Уислеру и поинтересовался, какую рекомендацию мог бы дать американский профессор своим европейским коллегам по поводу принятия Румынии и Болгарии в Шенгенскую зону. Лично он поддержал бы стремление этих двух стран или отказал бы им в праве на подобное членство?

– Считаю, что любое искусственное отторжение отдельных европейских стран будет неправомерно, – неожиданно высказался известный своими правыми взглядами профессор Уислер. – Полагаю, вступление Румынии и Болгарии в Шенгенскую зону наложит на них бремя большой ответственности, и они приведут свои законодательства в полное соответствие с законами остальной Европы. В Европе почти сорок лет была граница, разделявшая Запад и Восток, не нужно строить новые. – Последние слова профессора потонули в грохоте аплодисментов. Пресс-конференция закончилась только в половине шестого. Когда уставшие гости выходили из зала, к ним направлялся инспектор Мурешану в сопровождении нескольких офицеров полиции. Они подошли к Брынкушу и что-то тихо сказали ему. Тот вздрогнул, покачал головой, пытаясь что-то объяснить. Мурешану перебил его, очевидно предложив последовать за ним. Брынкуш согласно кивнул, и тут же к ним поспешили Панчулеску и Теодореску. Они озабоченно выслушали приехавшего инспектора. Говорил он недолго, но, видимо, достаточно убедительно. Затем пошел к кабине лифта, а следом за ним двинулся Брынкуш, молчаливый и понурый. Рядом шагали сразу трое сотрудников полиции.

– Что произошло? – спросил Тромбетти. – Что случилось?

– Кажется, его арестовали, – пояснил Гордон. И обратился с вопросом к подошедшему профессору Панчулеску: – Что там случилось с господином Брынкушем?

– На сумке и на деньгах нашли его отпечатки пальцев, – мрачно сообщил Панчулеску, – поэтому полиция решила его арестовать. Уже получили санкцию на задержание…

– Это неправильное решение, – вмешался Дронго. – Брынкуш был ее близким другом и сотрудником МИДа, который отвечал за гостей. Он сопровождал ее в банк, поэтому мог касаться ее сумки или денег.

– Позвоните следователю и сообщите ему об этом, – предложил Панчулеску. – Они не нашли других отпечатков…

– И не могли найти, – попытался объяснить Дронго, – убийца не такой наивный человек, чтобы оставить свои отпечатки на этой сумке. А деньги ему вообще были не нужны, если он их даже не достал, это понятно даже ребенку.

– Я ничего не могу сделать, – пробормотал Панчулеску. – Обратитесь к Теодореску, он старший в их группе.

Дронго поспешил за уходящей группой и успел догнать инспектора почти у двери лифта.

– Извините, господин инспектор, но я обязан сказать… – быстро начал он.

– О чем он говорит? – спросил Мурешану, обращаясь к Брынкушу, уже стоявшему в кабине в окружении сотрудников полиции.

– Говорит, что должен вам что-то сказать, – перевел Брынкуш.

– Я прошу еще раз тщательно обыскать гостиницу, – пояснил Дронго. – Если нашлась сумка с деньгами, то там должен быть и пистолет, из которого застрелили госпожу Лунгул. И советую искать с металлоискателем.

Брынкуш перевел эти слова инспектору.

– Вот вы нам и расскажете, куда спрятали оружие, – решил инспектор, – или ваш сообщник.

– Металлоискатель, – крикнул Дронго, – найдите оружие!

– Гуд бай! – нахмурившись, Мурешану отвернулся от Дронго. Очевидно, это были единственные слова, которые он знал на английском. И тут же створки лифта закрылись перед носом эксперта.

– Какой болван, – пробормотал он и обернулся, ища Теодореску. Тот стоял в конце холла у стены и разговаривал по телефону. Дронго подошел поближе.

– Арестовали Брынкуша, господин министр, – говорил Теодореску, – они подозревают его в совершении убийства. Да, я знаю, что он был приставлен к госпоже Лунгул, но полиция нашла отпечатки его пальцев на деньгах, украденных у погибшей. Да, так мне сказал инспектор Мурешану. Обязательно, господин министр. Мы завтра утром выезжаем в Трансильванию. Конечно, я буду держать вас в курсе событий. Понимаю, что лично отвечаю за группу, но это был случайный грабитель. Нет, полагаю, нам не стоит вмешиваться в работу следствия. Это вызовет еще больший скандал, который нам сейчас совсем не нужен. – Он убрал телефон и повернулся к Дронго: – Вы хотите мне что-то сказать?

– Нет, – ответил Дронго. Он понял не все слова, но и того, что он понял, было вполне достаточно. Поэтому только повторил: – Нет, ничего больше я добавить не смогу.

Глава 12

Вечерний ужин проходил в более спокойной обстановке. На этот раз ужинали в ресторане, и вместе с ними за столом сидел заместитель главы исполнительной власти города Яссы господин Михай Крянгэ. Он был маленького роста, подвижный, живой, проговаривающий слова скороговоркой, неплохо говорил по-английски, знал еще и русский язык. Господин Крянгэ с воодушевлением рассказывал о планах расширения города, новых стройках, об истории Ясс, которые почти триста лет были столицей Молдавии в самые непростые годы турецкого владычества.