Поэзия и поэтика города: Wilno — — Vilnius
Шрифт:
5. Wilno в поэзии филоматов
Филоматы воплотили образ Вильно в своем литературном творчестве. Основанию города посвящена баллада Чечота «Радзивилл, или заложение Вильно» («Radziwill, czyli zalozenie Wilna»), одна из наиболее удачных баллад, по мнению его биографа и исследователя Станислава Свирко [62] .
Чечот дает подробное описание места действия, которое детально топографически локализуется: это древняя долина Швинторога, место впадения реки Вильни в Вилию, которую далее автор называет ее литовским именем Нерис [63] ; «горы»: Турова (т. е. Замковая) и Бекеша, а также Закрет, Погулянка, Верки и некоторые другие,
62
'Swirko S. Z kregu filomackiego preromantyzmu. Warszawa, 1972. S. 30.
63
Ibid. S. 157.
Известно, что Чечот опирался на «Хронику» Мацея Стрыйковского (ок. 1547 — до 1593), вольно перелагал ее в стихи и делился впечатлением с друзьями: «Читал литовскую хронику Стрыйковского, трудно удержаться, чтобы не петь за ним, так она поэтична…» (т. 2, с. 227; в «Хронике» имеются и свои стихотворные вставки [65] ). Об основании Вильно в балладе Чечота рассказывается в 41-й строфе, где описано толкование сна князя Гедимина его жрецом Лиздейко:
64
Ibid. S. 157. Баллады Чечота публикуются в книге Свирко впервые.
65
Stryjkowski М. Kronika polska, litewska, zmudzka i wszystkiej Rusi (1582; издавалась многократно). Стрыйковский оставил также рукописную эпическую поэму «О poczatkach… i sprawach rycerskiego slawnego narodu litewskiego» (1577, издана в 1978 г.).
Сохранилась также рукописная книга стихотворных переложений Чечота — литовских легенд из трудов историка Теодора Нарбута (1784–1864), об этом см.: Venclova Т. Vilniaus vardai. Vilnius, 2006. P. 114 (Вильнюсские имена; на литовск. яз.).
66
'Swirko S. Z kregu filomackiego preromantyzmu. S. 167.
Выделенная мною строка, по всей вероятности, свидетельство того, что Чечот имел в виду свою Alma mater. С этими строками перекликается отрывок о сне Гедимина из поэмы Мицкевича «Пан Тадеуш» (приведен в качестве эпиграфа к предисловию нашей книги). И далее (сф 44):
А что от волка — названо Вильно, [od wilka — Wilnem] Он это из сна вывел, И дали ему подходящее имя: И стал он зваться Радзивилл. [от слова radzi'c — советовать] A ze od Wilka Wilnem nazwane I on ze snu watek wywil, Wiec mu podobne imie dawano, I stad sie nazwal Radziwill [67] .67
Ibid. S. 168.
Чечот не следует в точности «Хронике», он дает волю творческой фантазии и создает на основе записанного в ней предания историческую повесть в стихах с повествовательным сюжетом [68] . Интересны отступления от источника — происхождение имени Вильно Чечот выводит не из названия реки Вильны, как у Стрыйковского («… dokonawszy obu zamk'ow, mianowal ich Wilnem od Wilny rzeki» [69] ), а от слова «волк», от железного волка, приснившегося князю Гедимину (польск. wilk; литовское vilkas —> Wilno). Развивая в повести любовный сюжет, Чечот включил в него моральную проблематику: чувство вины за гибель возлюбленной и раскаяние главного персонажа жреца Криве-Кривейто, воспитание им своего сына Лиздейко, который и получает как бы вознаграждение за стремление отца искупить свою вину. Лиздейко становится родоначальником знаменитого литовско-польского рода Радзивиллов. Чечот придал серьезный этический и социальный смысл своему повествованию (что соответствовало, конечно, идеологии филоматов), не избегая и прямого морализаторства.
68
Сравнение текста Хроники с сюжетом баллады см.: 'Swirko S. Op. cit. S. 30–33.
69
Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Zmudzka i wszyskiej Rusi. T. 1. Warszawa, 1846. S. 371–372.
Одна из его баллад основана на виленском предании о Каспере Бекеше, исторической личности XVII века, служившем у короля Стефана Батория (именем Бекеша назван холм, на котором его похоронили). В балладе использован сказочный сюжет о любви к виленской красавице трех юношей и состязании за нее: отец поставил условие — вскочить верхом на коне на обледеневшую гору; Бекеш оказался побежденным (а победителем, конечно, молодой возлюбленный красавицы).
Холмы и окрестности Вильно для филоматов овеяны тайной или ореолом исторических событий, преданий и легенд, в той же мере, что и родные места (окрестности Новогрудка), которые также появляются в балладах Чечота, а вскоре и в романтических балладах Мицкевича. Баллады Чечота вообще связаны с общественной средой, в которой жили и он, и Мицкевич, и многие их друзья; из этого материала, впечатлений они также многое почерпнули для поэтического творчества.
Древняя история Вильно и Литвы очень привлекала филоматов. Петрашкевич на одном из заседаний читал свои «Раздумья у развалин замка Гедимина» (1817–1819), написанные в стиле исторической элегии; он усердно дорабатывал этот текст по совету Мицкевича и с учетом его замечаний.
Томаш Зан в своей знаменитой в студенческой среде поэме «Табакерка» писал о том, что происходит «в стенах литовского города», где
человек, в уединении, до стихов охочий, топил в старых бумажках мысли и очи, пел Мендога и Пяста, — Czlowiek w ustroni, wierszom ochoczy, Topil w szpargalach my'sli i oczy, 'Spiewal Mendoga i Piasta;и, оторвавшись от героических деяний прошлого, воспел… свою табакерку, которая успешно помогала ему бороться со сном и даже вообще «изгнала сон из Вильно» [70] . В другой своей знаменитой в студенческой среде поэме, «Гречневые пирожки» («Gryczane pierozki»), он говорит, что Вильно ждет от студентов чего-то особенно замечательного:
Надо иметь быстроту реакции, Смелость ума — это главное, И во всей стати проворство! [71]70
Archiwum Filomat'ow. Cze's'c III. Poezia filomat'ow / Wyd. Jan Czubek. Krak'ow, 1922. Т. 1. S. 295–296.
71
Archiwum Filomat'ow. Cze's'c III. Poezia filomat'ow. S. 305.
Были у него и стихи о прогулках и встречах «променистых», которые он читал на собраниях, например идиллия «Прогулка» («Przechadzka», 1818):
С гор в долину стекают потоки, Река раздвоила русло, Уже и Вильно неблизко, А Маркутье еще далеко [72] .А столь же непритязательное, но исполненное искреннего чувства стихотворение М. Рукевича «Воспоминание» рассказывает о днях, когда — «Бегу в школу Батора», и там
72
Цит. no: Dunaj'owna M. Tomasz Zan. Lata uniwersiteckie (1815–1824). S. 95.
73
Archiwum Filomat'ow. Cze's'c III. Poezia filomat'ow. S. 223.