Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Автор неизвестен

ПРОТИВ ПОЭТОВ, ВОСХВАЛЯЮЩИХ ШАХОВ

Не жалел ты восхвалении для султана,

Поступал по наущеепю шайтана.

Царский сан себе кумиром ты воздвиг,

Опозорен ты, шайтанов ученик.

Воспеваешь ты царя — и этим славен.

Воспевая пустоту, ты сам ей равен.

Так узнай, кто был тобою восхвален:

Вскормлен в клетке шах и властью опьянен.

Знай:

лишь камень золотой — его корона;

Знай: лишь камень — серебро литого трона.

Ты камням венца и трона даришь стих,

Сам же шах — лишь пламень гнева между них.

Он — не шах, то ярый гнев огнем пылает,

Хоть о том огнепоклонник и не знает.

Берегись — он жжет не только бытие,

Но и веру и награду за нее.

РУБАИ

* * *

Ученым прослыть пути, кроме крика, нет.

Достоинства там, где лаются дико, нет.

Уйди, коль стыдишься криков и брани ты.

У них в медресе стыда — погляди-ка! — нет.

* * *

Бедиль! Нас пустая слава не завлекла.

Эмиров, султанов мы не поем дела.

И слово, что ты услышал от нас теперь,—

Служение близким, нашим друзьям хвала.

* * *

Кто золоту рад иль сана и славы ждет,

Не знает о тайнах жизни и смерти тот,

И духа его, и тела открыта суть:

Ведь он с головы до ног — лишь большой живот.

* * *

Мудрейший захид чалмой над челом украшен,

Седой бородой достойный притом украшен.

Свершив омовенье, гладит ее блаженно:

Мудрейший осел длиннейшим хвостом украшен.

МИРЗО СОДИК МУНШИ

ТАДЖИКСКИЙ ПОЭТ

1753/58-1819

* * *

Мою скорбную душу объяли огня языки,

Сожжено мое тело свечою любовной тоски,

Сотни храбрых готовы на смерть, чтоб тобой обладать,—

Я готов умереть, чтобы только коснуться руки.

В ночь разлуки я плачу, и слезы текут по щекам,

Солнцеликой глаза далеки от меня, далеки.

Если ты милосердна и ранить не хочешь меня,

Что ж ты золото прячешь в гранит, естеству вопреки?

Ты религию рушишь — ты новую веру зажгла,

Под знамена твои переходят влюбленных полки.

Но кто подлинный друг твой, кто воин во имя твое?

О Содик одинокий, печальный страданья твои нелегки...

* * *

Ароматен

твой лик, он отмечен дыханьем красы,

Ты подобна прозрачным, сверкающим каплям росы.

Черный плащ принесла и накрыла вселенную ночь —

Или кудри твои зачернили дневные часы?

Кипарис мой, скажи, что сегодня задумала ты?

Кто падет, ослепленный змеиным изгибом косы?

Это битва цветов или, моя«ет быть, наши сердца

И кинжал, их пронзивший, колеблют решений весы?

Опечаленным, нам ты одни лишь мученья даришь,

И капризы твои — как внезапное жало осы.

Луноликая, ты — всех красавиц светлей и нежней,

Но в любовной игре превзошла ухищренья лисы.

О, Содик обездоленный ждет на дороге твоей

Вожделенной, счастливой, дарующей жизнь полосы.

* * *

Если тем, кто не спит, ветерка не подарит восход,

Кто им слезы осушит и кто их с земли подберет?

Невозможно унять стук сердец, потерявших покой,

Как нельзя заглушить громыханье ночных непогод.

Я растоптан ее невесомой, воздушной стопой —

Муравья на пути не заметит, спеша, пешеход.

Ты страдальцев разишь — отзываются раны во мне,—

Ведь страданья влюбленного только влюбленный поймет.

Не грусти, о Содик, не забудется плачущий сад —

Слезы этих цветов превращаются в сладостный мед.

МУНИС

УЗБЕКСКИЙ ПОЭТ

1778—1829

СЛОВО

Хоть, возлюбленной подобно, было раньше в холе слово,

Но теперь черно от горя в нашей злой юдоли слово.

Как придет покой к поэту, коль судилища безмозглых,

Осмеяв, на сто осколков грубо раскололи слово?

Нет ему в отчизне славы, нет ценителей достойных,

Скорбно по миру блуждает, точно ветер в поле, слово.

Тягостна судьба поэта, добродетель не в почете.

Благодарного признанья не находит боле слово.

Не расходуй красноречья, если ты покоя хочешь.

Вместо золота отрады даст лишь камень боли слово.

Как и люди, что за правду отданы на поруганье,—

Под полою униженья будет жить доколе слово?

Ах, Мунис, какое слово можешь ты сказать народу,

Если, став подобным праху, не имеет воли слово!

ПОЭТЫ