Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Шрифт:
Но застрянет дыханье, как в скважинах флейты,— в устах,
Если с нашими знатными хоть на часок я свяжусь!
Если я, Саидо, заблудившись, на пир попаду,
Ожерельями слез украшаюсь не впрок — и стыжусь!
* * *
Мне шапка странника родней, чем сень крыла священной птицы.
На мягком бархате трудней, чем на циновке, сном забыться!
Противны
Лачуга нищего славней дворца и царственной столицы.
Один горбатому совет — скорее спнну распрямить!
Приятней с посохом брести, чем с болтуном в пути сродниться.
Ты видишь двери во дворец? Не приглашают? Не жалей! —
Пусть лучше, вместо тех дверей, разинут пасти лев да львица!
Домовладельцу грязь в жилье — что драгоценная сурьма!
Водой алмазов,— пей и пей! —но рот сухой не освежится!..
Светлеют очп от сурьмы, душа — от горечи светлей,—
Для цветника ее скорбей — жаль — не бывает очевидца!..
Нет дела праздным богачам до мужа разума нигде...
Стекляшке — мелочный скорей, чем изумруду, изумится!
Простонародье, голытьба великодушнее, чем знать!..
Нужней небесных эмпирей сей жернов мельничный вертится!
Но слова правды на земле не понимают, Саидо!
Молчать с невеждами — мудрей, чем в лицемера обратиться!
* * *
Я птицу бескрылую видел и вспомнил,— не я ли таков?
Услышал — сова закричала, и вспомнил разрушенный кров...
За ту, что меня обманула, на смерть я согласен идти!
Всю ночь мне рука моя снилась, кинжал и дыханье врагов...
Я к морю стремился — и вспомнил: душа моя — водоворот...
И вспомнил я травы сухие печальных родных берегов...
Ах, пашня моя не богата ничем, кроме сорной травы!
Я вспомнил бесплодные нивы и пыль уходящих веков...
Пришел Саидо и заметил: с тюльпана упал лепесток...
И не помнил: я — дичь на охоте — стать жертвой кровавой готов!
* * *
Скорей, виночерпий, вина! Чтоб оставила душу тревога,
Чтобы гурия, смехом пьяна, обходилась со мною не строго!
Задохся я гнаться за мушками родинок черных твоих!
Усталые вздохи мои муравьиных сильней ненамного...
Все множится он и вздувается — страстью наполненный вздох:
На гроздь винограда похож... успокоиться
Я буду сгорать до рассвета на этом беспутном пиру...
К тебе, в недозволенный дом, сладкоустным и мудрым дорога!
Легко виноградное зернышко: суть виноградника в нем,—
Вот так вдохновила и ты без тебя прозябавших убого!
Нарциссы безглазыми выглядят, если не видят тебя,
И райское древо само, как паук, уползет, кривоного!..
Не пей за столом угнетателей — ядом окажется мед.
Гони этих трутней за дверь — или мертвым паду у порога.
Волшебным служить фонарем я хотел для горящей свечи,
Чтобы окна сказали мои, что моя озарилась берлога!
* * *
Если сменишь гнев на милость, о жестокая! — Чем плохо?
Если б скорбь угомонилась, о далекая! — Чем плохо?
Мотылек с огнем свечп пробеседовал до солнца,
Вовсе пламя не затмилось, ясноокая! — Чем плохо?
Поскользнулся я, дай руку!.. Если б стынущему телу
Стать душою согласилась дева строгая! — Чем плохо?
Извертелся я, но все же кое-что припас для пира!
Если б гостьей ты приснилась, душу трогая? — Чем плохо?
От росы не зябпет солнце,— к бедняку прийти не брезгуй!
Стерегу, чтоб ты явилась, у порога я...— Чем плохо?
Конь! Зачем ты убегаешь? Я — безногий и безрукий:
Чтоб со мной соединилась быстроногая! — Чем плохо?
Саидо поишь ты ядом неисполненных желаний!
Если б вечно не глумилась — «недотрога я»! — Чем плохо?..
* * *
Сдвигались брови,— и казалось, что молнии блистали.
Воспламенялись наши страны! Теперь от войн устали.
Не знают матери покоя... Так раковины перлов
Прижались к водорослям грудью, чтоб их не опростали!
Однако нет и в наше время признания достойным,—
Покрылись ржавчиной зеленой клинки дамасской стали!
Узнаешь по лицу посланца о том, как мне живется:
Всегда на крыльях голубиных возлюбленным писали.
Людские головы и ныне — что пузыри пустые!
Все потому, что кровь друг друга вы, как вино, хлестали!
Не стало щедрых дастарханов... на ключ закрыты двери...
Все потому, что благородных сквалыги обуздали!