Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Шрифт:
Любовь, ты боль, что всех древней, кто заболел тобой,
Свиданьем будет исцелен, все средства перебрав.
Хотанским мускусом пропах твоих кудрей поток,
Целебна пыль твоих дорог, для глаз сурьмою став.
Влюбленным нравиться должны твои стихи, Махфи.
Суд сердца, справедливым будь, все мнения поправ!
ПЛАМЯ
К
Побудь, возлюбленный, со мной, гляди, и я одета в пламя.
Для мотылька моя ладонь сейчас губительный огонь.
Союз влюбленных узаконь священнее обета — пламя.
Быть саламандрою в огне иль рыбой в синей глубине
Влюбленной безразлично мне — везде источник света пламя.
Сжигай меня, измучай, страсть, натешься надо мною всласть,
О, соловьиная напасть,— и в розе, в час рассвета, пламя.
Пусть в сердце бедное твое огня вонзается копье.
Махфи пыталась воду нить, но вновь глотнула это пламя.
* * *
От вздохов пламенных моих и сад и дом озарены,
Покои спящего дворца, как будто днем, озарены.
Зачем светильник зажигать, когда глазам дано сиять,—
Ведь даже розы на лугу любви огнем озарены.
Струись, пурпурный ток вина! Пусть ночь беззвездная темна
Мерцанием заздравных чар сердца кругом озарены.
Махфи, так здесь заведено: сияет солнце всем одно.
Лик мудреца, лицо глупца одним лучом озарены.
ЭТОЙ НОЧЬЮ
Неуловимый аромат от роз струится ночью этой.
И я увидела в мечтах твои ресницы ночью этой.
Я стала плакать горько, чтоб все бурный поглотил потоп,
Но не смогла печаль моя до дна излиться ночью этой.
О, как гремели соловьи весь день в прибежище любви.
В саду разлуки я опять должна молиться ночью этой.
Я вслед тебе хочу брести, сжимая прах дорог в горсти.
Но где тебя мне обрести? Лишь пыль клубится ночью это».
Одним желанием жива, Махфи твердит в бреду слова:
«Зачем так вышло, что пришлось нам разлучиться ночью этой?»
Что значит жизнь? Среди цветов в беседке благовонной жить?
В очарованье день за днем довольной и влюбленной жить?
Или покрыть свои черты хламидой мрачной нищеты,
Уйдя, как Хызр, от суеты, в пустыне отдаленной жить?
Не
От крови сердца я пьяпа, здесь легче опьяненной жить.
Постыл мне пышный вид дворца и ложь наемного льстеца,
Здесь надо мысли мудреца под спудом схороненной жить.
Весна души, ты отцвела, мгла небосвод заволокла,
Я тесный ворот порвала, доколе мне плененной жить?
Невыносим разлуки ход, он, как зиндана мрачный свод,
Как Нух, я средь соленых вод должна непотопленной жить.
Махфи, развился локон твой, нарушен прежних мыслей строй,
Доколь с истерзанной душой страданьем умудренной жить?
ТРОПА ЛЮБВИ
Ты страдающих влюбленных отличишь легко всегда,
Так от взора звездочета не укроется звезда.
Глубь познания мечтает книгочей из книг извлечь,
Только высшую премудрость не познает никогда.
Блатоденствия лишилась ради страсти Зулейха,
Знай, любовь не торг базарный, где торгуют без стыда.
Тот, кто вздумал над влюбленной, розоликой, подшутить,
Опасается возмездья, словно Страшного суда.
У сраженного любовью нет ни шрамов, ни рубцов —
Злые стрелы убивают без кровавого следа.
Кто скорбит, пускай забудет про целительный покой,
На лице печать страданья — так тропа любви крута!
Кровью сердца и слезами ты наполни свой бокал,
Опьянение такое и несчастье и беда.
Соловьи в садах печали изнывают от тоски,
Запах крови источают розы, рдея, как руда.
Веры древние законы покарать хотят Махфи,
Колокольчика иного чистый звон дошел сюда.
* * *
Летя на пламенный огонь, я бабочкой в огне сгорела.
Меня разлука извела — свечою я в окне сгорела.
На пир свиданья я пришла и чашу скорби испила,
Вино вскипело на устах, и сердце в том вине сгорело.
И что не слыхано нигде, в слезах, в соленой, злой воде,
Сгорели глаз моих зрачки, жизнь, что цвела на дне, сгорела.
Мой соловей, с тобой вдвоем мы в сад надежд не попадем,
Лети, мой друг, своим путем — ведь роза по весие сгорела.
Когда же сделалось темно, огнем заискрилось вино,—
Махфи, тебя сожгло оно, ты по своей вине сгорела.