Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Автор неизвестен

БЕДА

Меня беспощадный преследует рок,

Базар мой разграблен, доходы рассеялись.

Мой разум под гнетом слепым изнемог.

Желанья, как вешние воды, рассеялись.

Смотрите: я сброшен с весов бытия,

Недужна любая кровинка моя.

Убийцы пришли в золотые края

И приняли власть, и народы рассеялись.

Упал на глаза мои сонный туман,

Сковал

вдохновенные речи дурман.

Теплом отдаленный дохнул Дехистан,—

Те ветры в часы непогоды рассеялись.

Фраги! Где крылатые струги твои?

С тобою остались недуги твои,

А счастье пропало; заслуги твои,

Надежды и лучшие годы — рассеялись.

ДНИ

Древнее вас, вершины гор,

Идут полуживые дни.

Возьмите, горы, мой позор,

Душе моей чужие дни!

Я горьким сиротою стал,

Я веткою сухою стал,

Безрадостной весною стал,

Встречая роковые дни.

Мамед-Сапа и Абдулла

Исчезли; с ними жизнь ушла.

Невеселы мои дела

И сумрачны пустые дни.

Потомство сгинуло мое,

Из рук я выронил копье;

В Тавризе б я нашел жилье,

Да помешали злые дни.

Махтумкули — безвольный прах.

О боже, я в твоих руках!

Гоклены, мой народ, в слезах:

Ведут врагов глухие дни...

ЖЕЛАНИЕ СТРАНСТВИЙ

Мне родимые холмы,

Дехистан увидеть хочется.

Мир-Кулал, Бехауддин,

Мне ваш стан увидеть хочется!

Арша блещущий венец.

Упование сердец,

Мне тебя, благой отец

Мусульман, увидеть хочется.

Путник сядет, отдохнет

И своим путем пойдет.

Мне пределы, в свой черед,

Чуждых стран увидеть хочется.

Побродить в степи глухой,

Поглядеть с горы крутой —

Мне добра и зла мирской

Океан увидеть хочется.

В Хиндостан и там и тут,

В Туркестан пути ведут...

Мне святых мужей приют —

Румистан — увидеть хочется.

Буйство духа, мир страстей,

Семь нагорий, семь морей,

Суеты — в кругу людей —

Мне дурман увидеть хочется.

Счастья ждет Махтумкули,

Чтобы слезы потекли;

Мне Каабу, хоть вдали,

Сквозь туман увидеть хочется.

ОТКРОВЕНИЕ

Предстали

мне, когда я в полночь лег,

Четыре всадника: «Вставай! — сказали.—

Мы знак дадим, когда настанет срок.

Внимай, смотри, запоминай!» — сказали.

Затрепетало сердце, я притих,

Когда взглянул на этих четверых.

Юродивые были возле них —

Они мне: «Юноша, ступай!» — сказали.

И эти двое дали руки мне,

И мы пошли по дремлющей стране;

И некий знак забрезжил в вышине...

«Теперь садись и отдыхай!» — сказали.

Шесть путников я разглядел вдали,

Сидели мы; два пир-заде пришли;

Потоки слез у них из глаз текли.

«Он скоро будет. Ожидай!» — сказали.

И четверо в зеленом, на конях

Невиданных, взметая легкий прах,

Приблизились, привстав на стременах.

«Для встречи тесен этот край!» — сказали.

Увидел я шестидесятерых

Издалека летящих верховых.

«Спешим навстречу! Мухаммед средь них!

И ты его сопровождай!» — сказали.

На круп коня я поднят был. Меня

Как бурей мчало. Я сошел с коня.

Все в круг сошлись, молчание храня.

Я был в средине. «Руку дай!» — сказали.

«Сей муж — Али!» Из-под моих ступней

Тот выхватил циновку. Средь мужей

Упал я навзничь. На груди моей

Был некий груз. Мне: «Вопрошай!» —сказали.

Я спрашивал — и отвечал имам:

«Святой пророк предстал твоим очам,

За ним — халифы первые, а там —

Увейс-Караии, помни, знай!» — сказали.

«Ты видел их, земного праха сын!

Взгляни на тех мужей. Средь них один

Зенги-баба, другой — Бехауддин.

Заветной цели не скрывай!» — сказали.

Тогда пророк двум шейхам повелел:

«Благословите жизненный удел

Того раба!» И я привстать хотел,

Но мне: «Лежи, молчи, внимай!» — сказали.

Сказал пророк: «Он жаждой обуян.

Подайте чашу, о Шахимердан,

И Абу-Бекр, Омар и ты, Осман!»

И мне мужи: «Не проливай!» — сказали.

И плоть мою на муки обрекли.

Я выпил все, что в чаше принесли;

Сгорел мой разум, я лежал в пыли...

«Мир — пред тобой. Иди взирай!» — сказали.

Тогда я в жилы недр земных проник

И, вихрем встав, седьмых небес достиг.