Поэзия садов
Шрифт:
Планируя сад и распределяя его отдельные части, следует всегда заботиться о том, чтобы они были противопоставлены друг другу, как, например, лесок – партеру или булингрину, и ни в коем случае не размещать весь лес по одну сторону, а все партеры – по другую. Не следует также размещать булингрин против бассейна, так как тем самым мы помещаем одно углубление симметрично к другому, чего следует избегать, помещая склон холма напротив свободного пространства и высокие сооружения против плоских, чтобы создавать тем разнообразие.
Сад в Дорсете. План из книги Колина Кэмпбелла «Vitruvius Britannieus» (Лондон, 1715–1725). (Планировка сада с отступлениями от симметрии)
Сад
Разнообразия следует всегда добиваться не только в генеральном плане сада, но и в деталях, так что если две рощицы находятся со стороны партера и хотя их внешние формы и размеры одинаковы, то для разнообразия вы не должны повторять их рисунок в обеих, но каждую должны сделать так, чтобы они различались внутри, так как было бы крайне неприятно, если бы вы увидели одну рощу, а в другой ничто не пробудило бы вашего любопытства, чтобы осмотреть ее. Такой сад с повторениями будет не более чем половиной своего плана, разнообразие плана будет уменьшено вдвое, тогда как величайшая красота садов состоит в их разнообразии.
Так же точно следует разнообразить каждую часть каждого куска. Если пруд круглый, то дорожка, которая его окружает, должна быть октогональной, и то же самое следует заметить о каждой лужайке или булингрине, которые расположены посредине рощи.
Одинаковые сооружения не должны быть расположены по обеим сторонам центральной оси, за исключением открытых мест, где взор может охватить их разом, сравнивая их между собой, и судить о них как о едином произведении, – как, например, на партерах, булингринах, рощицах, открытых в небольших посадках или в посадках деревьев в шахматном порядке. Но в таких рощах, которые окружены палисадниками или состоят из высоких деревьев, рисунок их и наружные части всегда должны различаться, но, хотя они и должны быть различны, все же они всегда будут иметь между собой такие взаимоотношения и согласованность друг с другом в линиях и размерах, чтобы делать открытые места, на которых они расположены, прогалины и перспективы, правильными и приятными» [40] .
40
Hadfield Miles. Gardening in Britain. London, 1960. P. 162.
Знаменитый исследователь XVIII века искусства Античности И. Винкельман был против симметрии. В письме к Эзеру он пишет: «Ошибками в композиции можно считать повторения, геометрические фигуры и повторяющуюся симметрию. Древние избежали этого, но выводили свои фигуры из этого однообразия, исключительно поскольку это было нужно…» [41]
Стремление к «садовому разнообразию» выражалось, в частности, и в том, что садоводы всех времен заботились о разведении редких сортов цветов, кустов и деревьев. Их привозили из разных стран – в том числе из восточных, южных, а впоследствии из американских.
41
Винкельман Иоганн Иоахим. Избранные произведения и письма. М.; Л.: Academia, 1935. С. 527.
Увлечение экзотическими и дорогими цветами было вполне естественно, если принять во внимание, что сад всегда был неким микромиром и должен был давать представление о богатстве Вселенной. В средневековых садах Западной Европы появлялись цветы и растения, ввозившиеся крестоносцами с Ближнего Востока, в садах Англии появлялись тогда же растения Средиземноморья, а в эпоху Ренессанса и барокко увлечение экзотическими растениями приобрело характер почти что мании.
Начиная с эпохи Ренессанса богатство сада постепенно становилось престижной необходимостью для всех представителей имущих классов, включая и королевские семейства.
Английская королева Елизавета I принимала даже послов в своем саду в Уайтхолле. Принимали в саду и русских послов, что было для них непривычно и казалось им обидным для их престижа.
Естественно, что такой «официальный» сад должен был быть особенно разнообразен и богат редкими растениями. «В Килингвортском парке фруктовые деревья, растения, травы, цветы, переливы цвета, щебетание птиц, струи фонтанов, плавающие рыбы – все в большом разнообразии напоминало о рае», – писал в 1575 г. Роберт Лейнам (Robert Laneham) [42] .
42
См.: Eyler Ellen С. Early English Gardens and Gardens Books. Virginia, 1972. P. 20–21.
Любовь к цветам отмечена еще в поэме Чосера «Легенда о добрых женщинах». Там, кстати, любимая англичанами «дэйзи» (маргаритка) фигурирует как эмблема безупречной женственности. Любовь англичан к цветам зафиксирована в поэзии Шекспира [43]
«Theatrum botanicum» (1640) английского садовода Джона Паркинсона содержит описание 3800 различных садовых растений. Другой садовод, Джон Ри (John Rea), в книге «Флора» (1665) объявляет: «…избранная коллекция живых красот, редких растений, цветов и фруктовых деревьев составляет, несомненно, богатство, славу и отраду сада». В регулярном саду в Канонз в Мидлсексе, согласно описанию 1722 г., были «желуди, ввезенные из Легхорна, цветочные семена из Алеппо, черепахи с Майорки, особые утки, аисты, дикие гуси, вишневые деревья с Барбадоса, свистящие утки и фламинго… Там были страусы, голубые макао, домашние птицы из Виргинии, и певчие птицы, и, наконец, орлы, которые пили из специальных подогреваемых бассейнов» [44] . Газон в этом же саду постригался дважды или трижды в неделю и пололся ежедневно [45] .
43
Цветы и сады в творчестве Шекспира изучены в упомянутой уже выше монографии Henry N. Ellacomble «The Plant-Lore and Garden-Craft of Shakespeare» (1896). Разведение цветочных садов стало в XVI в. очень популярным искусством, и специальные книги о садах и их разведении появлялись довольно часто: Thomas Hill. «A Most Brief and Pleasant Treatise Teaching How to Dress, Sow and Set a Garden» (1563) (семь изданий ее вышли после под названием «The Profitable Art of Gardening»). Он же выпустил «The Gardener’s Labyrinth» (1577).
44
См.: Hadfield Miles. Gardening in Britain. P. 165.
45
Отмечу попутно, что стволы деревьев в Царском Селе мылись мылом, дорожки выравнивались после каждого дождя, а за газоном был неменьший уход еще в середине XIX в.
Насколько «серьезной» была семантика отдельных цветов, показывает история цветка, входившего в герб королевской Франции, – ириса, известного более как королевская лилия. Вот выдержка из работы знатока ирисов В. В. Цоффки: «В XII в. крестоносцы во главе с Людовиком VII, королем Франции, в 1147 г. вторглись в пределы Ближнего Востока и, находясь там, заметили особое отличие ириса от других цветков, нашли сходство между „fleur-de-lys“ и цветком ириса желтого, растущего на их родине, и отождествили „fleur-de-lys“ с ирисом желтым (Iris pseudocorus). Так, во время Второго крестового похода Людовик VII провозгласил „fleur-de-lys“ королевским знаком французской армии. За год до своей смерти Людовик VII в 1180 г. короновал своего сына Филиппа Августа на трон Франции. В связи с этим был издан декрет, согласно которому предопределялось, что наследник престола будет носить обувь, сшитую из голубого шелка с обязательным изображением ириса, а также мантию того же цвета с изображением „fleur-de-lys“. В 1340 г. эмблема „fleur-de-lys“ попадает в герб Англии, что начинает означать притязания Англии на часть земель Франции» [46] .
46
Цоффка В. В. Ирисы на все времена. – Цит. по рукописи.
Выводить новые сорта растений или ввозить редкости из других стран было для богатых садов почти что обязательным.
Делиль требует выводить самому какие-либо редкости в своем саду и в крайнем случае привозить их из других стран:
Когда же выше сил покажется сей труд,Тебя сокровища других клим'aтов ждут;Присвой себе их все!В саду сэра Матью Деккера в Ричмонд-Грине был в 1720 г. выращен в Англии первый ананас. Художник Теодор Нетшер изобразил его на картине и дал к ней большую доску с мемориальной надписью [47] .
47
Hadfield Miles. Gardening in Britain. P. 176.
Садовые редкости прямо указывают на «идеологическое» значение садово-паркового искусства. Садоводы не ограничивались в выборе растений тем архитектурным эффектом, который они могли создавать. Важна была редкостность, дороговизна растений, вызываемое ими чувство удивления и новизны.
Совершенно очевидно, что стремление насадить как можно больше редкостей в саду делало необходимым устройство больших и разнообразных оранжерей.
Огромное число растений так и оставалось в оранжереях, куда приходили ими любоваться хозяева, куда приводили гостей, где отдыхали и размышляли. Оранжереи становились одним из самых «престижных» участков сада, а сад «рекомендовал» вкус и богатство своих хозяев.