Поэзия садов
Шрифт:
Стремление к устройству богатых оранжерей было чрезвычайно существенно и в русских садах барокко, а затем и романтизма.
«Еще в ранний период строительства Царского Села в 1710 г., – пишет Т. Б. Дубяго, – была построена первая деревянная оранжерея на 5000 растений, а в 1722 г. – каменная оранжерея близ юго-восточного угла зверинца. Она имела в длину 20 саженей и сооружалась под руководством садового мастера Яна Роозена. Постройка большой каменной оранжереи на участке между Большим и Малым Капризами относится к 1744 г. Эта оранжерея в 1771 г. была снесена в связи со строительством пейзажной части парка. С этого времени главной оранжереей парка стало большое каменное здание, расположенное против Старого сада на нынешней Комсомольской улице. В этих оранжереях выращивалась богатейшая коллекция южных растений, плодовых деревьев и цветов» [48] .
48
Дубяго Т. Б. Русские регулярные сады и парки.
Любопытные сведения о садовнике Генрихе Эклебене были опубликованы П. Столпянским. Садовник Эклебен выращивал в императорских садах самые разнообразные редкости. В 1764 г. он вырастил необычайную пшеницу [49] .
Согласно данным, опубликованным П. Столпянским, садовник Эклебен добился и других выдающихся успехов в выращивании в императорских садах различных редкостей. Он в 1758 г. разводил к столу императрицы Елизаветы Петровны бананы в оранжереях Летнего дворца. Культура бананов продолжалась и при Екатерине II. Последнее известие об их разведении относится к 1771 г. Затем он разводил финики (первое известие о них относится к 1767 г.). Разводились также шпанские вишни, поспевавшие зимой наряду с огурцами. Разводились сибирское «гороховое дерево» (акация) и другие редкости. Эклебен не был простым огородником. Он был садоводом высокого класса с чином титулярного советника, имел учеников и, очевидно, занимался планировкой садов, поскольку его ученикам в саду Лабиринта полагались «рисовальные инструменты», бумага и карандаши, краски [50] .
49
М. В. Ломоносов сообщал об этой пшенице: «В здешнем императорском саду, что у Летнего дворца (стоял на месте Михайловского замка в Петербурге. – Д. Л.), старший садовник Эклебен прошлаго года посеял на небольших полосках пшеницу и рожь на пробу искусства своего в размножении разнаго севу. Сие так ему удалось, что почти всякое зерно взошло многочисленными колосами, наподобие кустов. В одном из оных содержалось 43 колоса спелых да 5 недошлых, из коих в одном начтено 81 зерно, а всех вышло 2375 зерен, весом 9 3/8 золотника. В другом кусте начтено 47 колосов спелых да 12 неспелых, из коих один колос состоял из 62 зерен, а всех в целом кусту было 2523 зерна, весом 10 1/2 золотника. Пшеничный куст, из одного зерна происшедший, состоял из 21 колоса, из коих один был в 61 зерно, а всех зерен 852, весом 7 3/4 золотника». См.: Столпянский П. Садовник Эклебен и первая школа садоводства в С. – Петербурге. Отд. отт. [Б. м., б. г.]. С. 25 (из этой же статьи в дальнейшем и остальные данные о садовнике Эклебене).
50
Там же. С. 26.
Редкие растения и цветы продолжали оставаться главным элементом садов, и в XIX в. П. Шторх пишет о Павловском «саде»: «К саду принадлежат обширные оранжереи, длиною в 400 сажен. Самая малая часть отведена для плодовых дерев, а наибольшая вмещает в себя цветы и редкие растения, числом всего до 6000 пород» [51] .
О «Птичнике» там же говорится: «К строению примыкают с обеих сторон теплицы, ограничивающие собой небольшой сад, где летом выставляются с большим умением разные здесь редкие растения чужих краев» [52] .
51
Путеводитель по саду и городу Павловску, составленный П. Шторхом, с двенадцатью видами, рисованными с натуры В. А. Жуковским, и планом. СПб., 1843. С. 13.
52
Там же. С. 24–25.
В Павловском парке находился еще «Ботанический сад», устроенный в 1815 г. К 1843 г. в нем было до 2000 пород растений, «зимою не укрываемых» [53] . Кроме всего этого, в Павловском парке был еще «Плодовый и овощной сад» «на половине дороги от Старого шале к Елисаветскому павильону» [54] . Был еще и «Зверинец» около Александровского дворца [55] .
Не случайно также посередине Собственного садика в Павловске, где были собраны редчайшие растения, стояла статуя Флоры. Сад во все времена и во всех стилях должен был быть музеем живой природы [56] .
53
Там же. С. 48.
54
Там же. С. 49.
55
Там же. С. 51.
56
См.: Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей, Павла Свиньина. тетр. I. СПб., 1816. С. 94–96, а также: Briefe "uber den Garten zu Pawlowsk, geschrieben in Jahr 1802, von Storch. St. Petersburg, 1804.
Приводимые А. Н. Бенуа описи «спецификации» растений, выращивавшихся в оранжереях в 1748 и 1767 гг., поражают экзотичностью того, что в оранжереях росло, и «географической
Редкости растительного и животного мира сочетались в садах с редкостями минералогическими, с редкими и ценными античными скульптурами, подлинными остатками средневековых зданий и т. д.
57
Бенуа А. Н. Царское Село в царствование императрицы Елисаветы Петровны. СПб., 1910. С. 161–162.
Кроме того, важны были какие-то элементы садового искусства других стран: в Англии, например, сады арабских народов (в частности, испанских мавров), китайские, итальянские и пр. Сады как бы заменяли собой путешествия по другим странам, а с другой стороны, служили собраниями различных меморий об уже проведенных их хозяевами путешествиях, о местах их детства и т. д.
У А. Попа в его саду в Твикенхеме был грот. Его друзья со всех концов света присылали ему образцы редких камней, и Поп годами конструировал свой «cabinet de curiosit'es». Здесь были германский шпат, кремень, куски лавы из Везувия, ядро шпата в кристалле, различные окаменелости; самородок из перуанских копей, серебряная руда из Мексики, окаменелое дерево, камни из Бразилии, большие глыбы аметиста, кораллы, окаменелый мох и пр.
Разумеется, многие из редкостей прошлых веков сейчас уже не являются редкостями и поэтому не могут производить того впечатления, которое производили когда-то и воспринимались как редкости и роскошь, но в свое время богатство и разнообразие было в садах почти что обязательной «деталью» их устройства.
В европейских садах всех эпох и стилей вплоть до примерно середины XIX в. существенной их частью, помогающей преодолеть однообразие слагаемых частей и достичь предельно возможного разнообразия на крайне ограниченной площади, были лабиринты. Лабиринты устраивались в средневековых монастырских садиках, в садах Ренессанса, барокко, рококо и классицизма. Продолжали они существовать и в садах романтизма. Различие заключалось в их назначении, в особенностях их семантики.
Садовый лабиринт. Гравюра И. Вирикса (1553–1619)
В средневековых монастырских садиках лабиринты символизировали собой сложную и запутанную жизнь человека. Семь смертных грехов и семь добродетелей встречали человека на этом пути. Лабиринты могли означать и крестный путь Христа.
В своей известной монографии «Сады и парки» В. Я. Курбатов так пишет о средневековых лабиринтах: «Одна деталь убранства садов появилась, вероятно, в эпоху Средних веков и впоследствии была сильно распространена. Это – лабиринты или дворцы Дедала, т. е. участки сада, прорезанные хитро сплетенным рисунком дорожек с одним или немногими выходами. Первоначально лабиринты изображались на стенах церквей (например, на колонне в портике Луккского собора) как символы тех противоречий, к которым приходит ум человека, не озаренный Св. Писанием. После их выкладывали мозаикою на полу храмов (в Шартре – 1225 г. и в Реймсе – 1250 г. – Д. Л.), и по извивам их проползали на коленях богомольцы, заменяя этим далекие обетные паломничества. Наконец, тот же мотив начали применять в садах, так как на небольшом сравнительно пространстве получалось много места для прогулок. Впоследствии не только все средневековые сады, но и большинство садов Ренессанса, особенно по сю сторону Альп, было украшено лабиринтами. В Италии же они сравнительно редки (лабиринт имеется в саду Стра между Падуей и Венецией)» [58] .
58
Курбатов В. Я. Сады и парки. С. 19.
Петр I устраивал лабиринты во всех своих наиболее значительных петербургских садах, неизменно украшая их скульптурными группами на темы басен Лафонтена. Он сам иногда объяснял гуляющим значение каждой группы, содержание басен. Лабиринты носили при Петре просветительский характер: Петр обучал своих подданных светской европейской культуре, необходимой русским для свободного общения с образованными иностранцами. Но уже при Петре лабиринты имели и другое назначение – увеселительное. Петр любил завести в лабиринты своих гостей и заставить их самих из них выбираться. В эпоху рококо увеселительное значение лабиринтов, пожалуй, осталось единственным, в эпоху же романтизма лабиринты служили способом удлинения прогулочного пути и в этом отношении стали уступать свое место «парнасам», которые не только позволяли совершать длинную прогулку, взбираясь на холм по окружающей тот холм дорожке, но и любоваться непрерывно сменяющимися видами на окрестности.
Итак, для каждого стиля в садах были характерны свои растения, свои способы их посадки, расположения, сочетаний. Свою особую семантику имели в каждом стиле фонтаны, каскады, ручейки, пруды, оранжереи, расположенные в садах лаборатории, вольеры, фермы, аптекарские огороды и, как мы видели только что, лабиринты. Садовые постройки даже, казалось бы, совершенно определенного назначения в каждом стиле получали свою особую семантическую окраску. Приведем еще один пример, чтобы показать, как достигались в садовом искусстве различные смысловые эффекты – эрмитажи.