Погасить Черное Пламя
Шрифт:
Лакгаэр вглядывался в лицо одного из идущих. Всю жизнь Лакгаэр был уверен, что теперь сможет увидеть это лицо разве что во сне. Конечно, оно изменилось. Кожа обветрилась, потрескалась, покрылась грязно-серым загаром. Но не настолько, чтобы Лагкаэр не узнал его.
«Аннвиль!», передал Лакгаэр. – «Аннвиль!».
Единственный выживший сын эльфа не был обделен ни способностями к управлению Чи, ни почтительностью и любовью к отцу. Аннвиль телепортировался к отцу, едва услышав его призыв.
– Видишь? – хрипло спросил Лакгаэр.
Он указал на двух мужчин на улице. Аннвиль кивнул. Если бы высокий мужчина не заплел
– Запомни их хорошенько, – сказал отец.
Путешественники скрылись за поворотом.
– Ты запомнил? – спросил Лакгаэр.
Аннвиль кивнул.
– Теперь оденься и жди, – сказал отец. – Когда они пойдут обратно, передашь им кое-что, и пригласишь зайти.
– Хорошо, папа, – ответил Аннвиль.
Лакгаэр научил сына многому, благодаря чему мог им гордиться. Но самым главным умением, которое старому эльфу удалось привить Аннвилю, он считал то, что тот никогда не задавал глупых вопросов.
Столица Мандры оказалась совсем не такой, как ожидал Рингрин. Он многое слышал о роскоши местных дворцов, о ширине и чистоте улиц. Это оказалось правдой. Однако окраина эльфийской части Рабина выглядела так, словно защитники города вели ожесточенный ночной бой, а потом ушли, поняв, что им не удержать эту позицию.
Они с Лайтондом миновали целый квартал брошенных домов – и это были не халупы рыбаков. Это были двухэтажные каменные дома, облицованные мраморными или иногда даже гранитными плитами, но уже частично полуразобранные. Бродягу, который рискнул заночевать в таком доме, эльфы встретили только одного.
– Похоже, за наем жилья нам платить не придется, – заметил Рингрин.
Лайтонд покачал головой:
– Сначала надо узнать, не проводят ли городские стражники рейды по проверке выморочного жилья.
Рингрин и Лайтонд миновали рынок. Из-за раннего часа он был полупустым. На прилавках серебрились на солнце спинки свежепойманных тунцов, да плескались в садках омары и крабы. Больше всего принца темных эльфов потрясло то, что торговцы не кричали, зазывая покупателей. Верховный маг Фейре верно истолковал мрачные взгляды рабинцев, которыми те провожали его спутника. Точнее, его полушубок – теплый и удобный, но нелепый и странный здесь, на берегу южного моря. Лайтонд скрыл черты принца оптической иллюзией. Зеваки и случайные прохожие видели не темноволосого эльфа с вертикальными зрачками, а голубоглазого блондина, видимо, младшего брата высокого эльфа при внушающем уважение мече. Если бы не эта маленькая хитрость, обоих эльфов давно бы задержали или добровольные дружинники, или гвардейцы императора. Солдат на рынке было больше, чем продавцов, и было непонятно, что они там охраняют.
Лайтонд решительно направился к лавке, над входом в которую было написано на тэлерине:
БРАТЬЯ АКЕЦ
ГОТОВОЕ И ПОНОШЕННОЕ ПЛАТЬЕ
НЕДОРОГО
– Ты уверен? – пробормотал Рингрин. – Может, все-таки лучше в банк сначала?
– С твоей волчьей дохой мы до банка не доберемся, – ответил Лайтонд.
Верховный маг Фейре толкнул дверь, и они вошли. Эльфы оказались в полутемном помещении,
– Нам бы куртку, уважаемая, – сказал Лайтонд. – Или кафтан для моего друга.
– Второй ящик слева, – равнодушно ответила она.
Рингрин повернул было налево, но Лайтонд твердо двинулся направо – и, действительно, во втором ящике от входа оказалось великое множество верхней одежды небольшого размера. Пока эльфы рассматривали куртки и свитера, Рингрин заметил на некоторых из них темные пятна, не похожие на те, которые остаются от пота или масла. Эльф понял, что падальщикам Рабина действительно сложно справится в одиночку. Рингрину не очень-то хотелось ходить в одежде, снятой с покойника, но выбирать не приходилось. «В конце концов, все, что у нас есть, досталось нам от тех, кто уже мертв», подумал эльф.
– Ну, тебе нравится что-нибудь? – спросил Лайтонд.
Рингрин решил остановиться на черной кожаной парке, подбитой мехом. Даже если на ней и были пятна крови, они не были видны. Эльф примерил на себя. Лайтонд оглядел его и усмехнулся:
– Не пойдет. Сразу кажется, что ты снял эту куртку с честного гражданина, прижав его в соседней подворотне.
Рингрин хмыкнул и начал разоблачаться.
– Эй, сударь, – окликнула их торговка. – Попробуйте это.
Оказалось, женщина внимательно следила за их манипуляциями. Она выложила на прилавок куртку темно-фиолетового, почти лилового цвета. На плечах и груди куртку украшали серебряные набойки. Эльфы подошли к прилавку. Рингрин надел предложенную куртку. Лайтонд, держа в охапке его полушубок, разглядывал друга.
– Даже не знаю, – сказал он. – Тебе нравится?
Рингрин пожал плечами.
– Да вроде нигде не жмет, не давит… Не сильно заношенная. Только больно легкая.
Продавщица извлекла из-под прилавка свитер. Он был связан в две нитки – такую же лиловую, как куртка, и нежно-серебристую. Стало очевидно, что это комплект. Выглядело очень стильно.
– Давай возьмем, – сказал Рингрин.
Женщина отдала ему одежду, и принц ушел переодеваться за заранее примеченную засаленную ширму. На ней было изображено Священное Древо в цвету.
– А вы не возьмете полушубок в уплату? – осведомился Лайтонд.
Продавщица взяла полушубок, профессионально и быстро осмотрела швы, пощупала, помяла.
– Все равно доплатить надо, – сказала она. – Дорогие штучки вы присмотрели, сударь.
– Денег у меня сейчас нет, – сообщил Лайтонд.
Верховный маг Фейре запустил руку в карман, где лежало несколько колец из тех, которыми сегодня утром был наполнен котелок партизан. Эльф выбрал на ощупь самое маленькое и тонкое.
– Может быть, так сойдет?