Поглощенные обманом
Шрифт:
Я держу его за запястье, но не для того, чтобы убрать его, а, чтобы прикоснуться к нему, установить с ним связь, чтобы какая-то уязвимая нить, существующая между нами, не порвалась.
— Как насчет того, чтобы я относился к тебе так же, Лия? Может, мне тоже завести любовницу? Я привяжу тебя к кровати и трахну ее прямо у тебя на глазах, пока ты будешь смотреть. Это то, чего ты хочешь?
— Нет! — Слезы наполняют мои глаза, и зеленоглазый монстр поднимает голову из глубин моей души.
Я не
Это сломало бы меня до точки невозврата.
— А почему бы и нет? Ты послала своего двойника в мою сторону, так разве не этого ты ожидала? Чтобы я ее трахнул?
Горькие слезы текут по моим щекам, и я сжимаю губы, чтобы они не дрожали.
— Ответь мне, Лия.
Я задыхаюсь от рыданий, прежде чем заговорить.
— Тогда я плохо соображала.
— Ты не думала, но, очевидно, достаточно много думала о том, чтобы она заняла твое место. Ты представляла ее в моей постели? Тебе понравился этот вид?
— Нет… нет! Нет! — Я впиваюсь пальцами в его кожу. — Не мучай меня так.
— Ты имеешь в виду, как ты мучила меня в течение нескольких месяцев?
— Я не изменяла тебе и никогда не смогла бы. Не тогда, когда ты владеешь каждой частью меня.
— Я владею каждой частью тебя? — Его глаза темнеют до пугающего оттенка.
Я киваю, хотя это не очень заметно из-за того, как он держит мои волосы.
— Тогда давай докажем это.
Он тащит меня к кровати, отбрасывая ногой аккуратно уложенные подушки, которые я туда положила.
Я не протестую, когда он заставляет меня лечь спиной на матрас. Вместо этого искра извращенного возбуждения пронзает меня, как никогда раньше.
Рука Адриана сжимает халат, и он срывает его с меня. Я не смогла переодеться во что-нибудь сексуальное или привести себя в порядок.
Моя нагота полностью видна ему, и я упиваюсь его потемневшим взглядом, его обещанием.
Я так на него действую. Это не другая женщина ломает его холодный фасад и вырывает мужчину изнутри, это я.
Только я.
Мой муж садится на меня верхом и хватает меня за запястья одной рукой, затем закидывает их мне за голову, используя пояс моего халата, чтобы привязать их к столбику кровати. Мое сердце трепещет от каждого его уверенного, методичного движения.
Он плавит меня по кусочкам, и я ни за что на свете не смогу устоять перед ним.
Не то чтобы мне этого хотелось.
Во всяком случае, мне нужна эта его сторона. Мне нужно безудержное удовольствие и неудержимая страсть.
Мне нужно, чтобы он не сдерживался.
Обычно он продолжает наказывать или трахать меня, когда у меня
Не в этот раз.
Адриан слезает с меня, тянется к тумбочке и достает несколько мотков веревки. Прежде чем я успеваю понять, что он делает, он направляется к изножью кровати и привязывает одну мою лодыжку к столбу, затем делает то же самое с другой, так что я распластываюсь для его обзора.
Чуждое чувство возбуждения пронзает меня в этой позе. Я совершенно голая, связанная, и единственный, кто может спасти меня от этого, — это тот же самый, кто втянул меня в это.
Мой муж стоит напротив меня, прямо перед моей киской, расстегивая рубашку. Твердые выступы его груди обнажаются с каждой пуговицей, пока материал не распахивается. Он срывает ее со своего тела и бросает рядом с собой.
Я получаю неограниченный обзор его обнаженной груди и татуировок на рукавах, которые всегда сводят мои нервы в кучу.
Мышцы его живота пульсируют, и я хочу сжать бедра вместе, но не могу из-за своего положения.
Адриан снимает ремень, но не штаны, затем обматывает кожу вокруг сильной жилистой руки и подходит к краю кровати.
Или, скорее, он крадется, как гигантская кошка, нацелившись на добычу, которую нужно сожрать. Тысячи мурашек пробегают по моей коже, и мучительное предвкушение заставляет мой язык прилипнуть к небу.
— Что ты собираешься со мной сделать?
Его пепельные глаза наслаждаются моей наготой, когда он говорит со скрытой небрежностью.
— Как ты думаешь, что я буду делать?
— Накажешь меня?
— Изменщики заслуживают большего, чем просто наказания.
— Я не изменщица.
Его ремень просвистел в воздухе, прежде чем опуститься на мои затвердевшие соски. Я кричу, звук эхом отдается в тишине, когда жгучая боль взрывается в моих чувствительных вершинах.
Святое. Дерьмо.
— С каждой ложью, слетевшей с твоих уст, я буду тебя пороть.
— Я не изменщица.
Он снова шлепает меня по груди, и я плачу, но на этот раз жало не остается на уровне поверхности, вместо этого становится глубже и темнее, чтобы достичь больной, искривленной части меня, к которой может прикоснуться только Адриан.
Рыдание вырывается из моего горла, и я задыхаюсь.
— Я не…ааа…
Мой голос прерывается, когда он снова хлещет меня. Я подрываюсь на кровати, но веревки снова тянут меня вниз, мешая мне сбежать. Мои соски кроваво-красные, а на груди розовые рубцы.
Адриан скользит кончиком ремня по тугому бутону, и я выгибаю спину. Толчок удовольствия пронзает меня и оседает у основания моего живота. Равное количество удовольствия и боли проносятся через меня одновременно. Я в бреду, рыдаю и умоляю о большем.