Поглощенные обманом
Шрифт:
Я надеялась, что Борис запретит мне заходить в гостевой дом или что Коля волшебным образом появится рядом со мной и скажет своим монотонным голосом, что «босс приказал мне держать тебя подальше».
Ничего этого не произошло.
Вместо этого Борис отступил в сторону, не потрудившись остановить меня. После разговора по душам с Адрианом прошлой ночью, я могу сказать, что он дает мне больше свободы действий. Он не из тех мужчин, которые дают второй шанс, как любит напоминать мне Ян, поэтому я благодарна ему за то, что он пытается, что
Я не идиотка. Я знаю, что вновь обретенное доверие Адриана в лучшем случае хрупко. Если я покажу хоть малейший признак того, что встаю на сторону Луки — или кого-то еще, кроме него, — его гнев будет самым опасным, что я когда-либо видела.
И поскольку он пытается по-своему, мне нужно сделать то же самое. Чтобы избавиться от своих внутренних кошмаров, я должна позаботиться об источнике. А именно о женщине, лежащей в постели.
Поскольку сейчас ночь, в ее простой комнате мягкий свет, похожий на больничный. Медсестра, вероятно, держит свет включенным, когда приходит проведать ее. Я заметила, как она выходила из здания раньше, и именно тогда я собралась с духом и пришла сюда сразу после того, как уложила Джереми спать.
Я оставляю дверь приоткрытой, когда подхожу к кровати, на которой спит Уинтер. На этот раз ее глаза закрыты, но кожа менее бледная, немного покрасневшая, как будто кровь сильнее пульсирует в ее венах.
Одна из ее хрупких рук лежит на животе, а другая рядом, трубка капельницы прокалывает ее кожу и прикреплена к пакету, висящему над ее головой.
Я смотрю на дверь, чтобы убедиться, что она открыта, и я не заперта здесь с ней. Может, она и в коме, но она меня пугает. Может быть, не так, как тогда, когда я думала, что она Лия, и я украла ее мужа, но зловещее чувство все еще присутствует.
Наверное, это моя глупая вина.
— Мне так жаль, Уинтер, — шепчу я. — Мне не следовало втягивать тебя в эту жизнь. Я не должна была отрезать твои свободные крылья и затаскивать тебя во все это. Мне так… так жаль.
Я хочу сказать больше, извиниться и загладить свою вину, но какой в этом смысл? Она неподвижна, пока я здорова.
Ну… почти здорова.
В конце концов, я заплатила за грех, который совершила, живя как она и потеряв свою семью, пусть даже ненадолго. Адриан также сказал, что мой шрам на животе остался от падения со скалы, а не от рождения, как я верила в своей другой личности. Я чувствовала потерю Уинтер так глубоко, потому что в глубине души я скучала по Джереми до безумия.
Я плюхаюсь на стул у ее кровати.
— Мне жаль, что я заставила тебя пройти через это, Уинтер.
— Она сама прошла через это.
Я поднимаю голову и вижу своего мужа, прислонившегося к дверному косяку, его руки сложены на развитой груди, а длинные ноги скрещены в лодыжках. На нем черные брюки, белая рубашка и распахнутое темно-коричневое кашемировое пальто до колен.
Он
Должно быть, он только что закончил работу, потому что дверь его кабинета была закрыта, когда я проходила мимо.
— Ты напугал меня, — бормочу я.
— Тогда тебе не следовало приходить сюда.
— Я не могу вечно избегать ее, пока мы живем под одной крышей.
— Вы не живете под одной крышей.
— Прекрасно. В одной собственности.
— Тогда я могу ее увезти.
— Далеко… куда? — Я говорю так же испуганно, как и чувствую себя, вероятно, потому что знаю, что значит жизнь в словаре Адриана — ничего.
— Куда-нибудь отсюда.
— Нет, она такая из-за нас. Мы должны взять на себя ответственность.
— Ответственность за что? За то, что ты заставила ее поменяться с тобой местами?
— Конечно, нет.
— Тогда я не несу ответственности за выбор, который она сделала сама.
— Удар по голове тоже случился из-за выбора, который она сделала?
— Да. Она попыталась убежать, споткнулась и ударилась головой.
— В самом деле? — Я хмурюсь. Я думала, что он каким-то образом заставил ее быть такой.
— Если бы я причинил ей боль, мне не было бы стыдно признаться в этом. Она заняла твое место, и только это, по-моему, карается смертью.
— Есть ли что-нибудь, что не карается смертью по-твоему?
— Не совсем.
— Смерть должна быть последним возможным средством, а не первым.
— Только не для меня. Я не верю во второй шанс, Леночка.
— Но ты… дал мне его. Верно?
— Ты — исключение.
Я понимаю, что он говорит, и ему не нужно произносить это вслух. Это единственный шанс, который он мне даст, так что мне лучше использовать его как следует.
Не то чтобы я уже не знала.
— Как ты узнал, что я здесь? — Я решаю сменить тему. — Дай угадаю, Борис или Коля.
— Коля.
Я усмехаюсь.
— Какая идеальная правая рука. Знаешь, ты проводишь с ним больше времени, чем с кем-либо другим. Если бы ты переметнулся на другую сторону, он был бы твоей образцовой женой.
— Ты завидуешь моему заместителю, Лия?
— Конечно же, нет!
— Если ты так говоришь.
— Прекрати, Адриан. — Легкая улыбка приподнимает мои губы, но он сохраняет свое фирменное пустое выражение.
— Что? Я с тобой согласен.
— Ты дразнишь меня.
— Так ли это?
— Так. Ты снова это делаешь.
— Неужели?
— Да!
Адриан оттолкнулся от двери и направился ко мне. Я делаю глубокий вдох, мое сердце стучит в ушах. Теперь, когда он приближается, я погружаюсь в тот транс, который присущ только ему. Тот, где он — единственное, чем я могу дышать или чувствовать.
Это нездорово, не так ли? Я не должна ловить каждый вздох из его греховно пропорционального рта. Я не должна сгорать изнутри из-за того простого факта, что он приближается ко мне.