Поглощенные обманом

Кент Рина

Я смотрю на них.

— Вам не надоело стоять весь день?

— У нас все хорошо, — ворчит Коля.

— Ты действительно такой сварливый, как говорит Ян.

Он издает звук, похожий на насмешку, но ничего не говорит.

— Мне жаль, что я оставила его дома. — Я вздыхаю. — Как ты думаешь, с ним все в порядке?

— Доктор сказал, что он выздоравливает и двигается, так что все должно быть в порядке.

— Может быть, я куплю ему что-нибудь…

— Пожалуйста, не надо. — Коля смотрит на дверь уборной.

— Да, не надо, — соглашается

Борис. — Если только ты не хочешь стать свидетелем его убийства от рук Босса.

Я закатываю глаза и продолжаю прихлебывать свой молочный коктейль.

— Лия?

Моя голова поворачивается в сторону на знакомый голос. Стефани, хореограф из Нью-Йоркского городского балета, быстрым шагом идет ко мне.

Борис встает между ней и мной, его фигура затеняет ее миниатюрное тело.

Я встаю. — Все в порядке, Борис. Пропустите ее.

Он неохотно двигается, и она присоединяется ко мне, настороженно наблюдая за двумя охранниками. Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах при виде ее.

— Привет, Стеф.

— Привет, девочка! — Она обнимает меня, и я делаю то же самое, прежде чем мы отстраняемся и садимся. — Посмотри на себя, живая и здоровая. Я думала, ты уехал из страны.

— Нет, все еще здесь.

— И замужем. — Она указывает на мой палец.

— Да. У меня также есть пятилетний сын.

— Ого. Ты изменилась, Лия. Если бы Филипп увидел тебя, он бы заплакал. Он всегда говорил, что ты его единственная муза, и ничто этого не изменит. Он впал в депрессию после того… что случилось.

Я слегка улыбаюсь.

— Вы, ребята, хорошо себя чувствовали?

— Ну, знаешь, как обычно.

— Я видела плакаты Жизель. Я желаю вам, ребята, всего наилучшего.

— Спасибо. Ты можешь прийти, если хочешь… — она отступает. — Или нет. Никакого давления.

— Я подумаю об этом.

Думать о балете все еще больно, но я верю, что нахожусь в той точке своей жизни, когда я могу двигаться дальше, даже если и не полностью.

— Тебе понравится главная мужская роль в этой пьесе.

Я смеюсь.

— Что? Райан больше не главный?

Она хмурится.

— Райан перестал быть главным шесть лет назад. С того случая.

— Что?

— Он исчез в тот день, когда ты сломала ногу, Лия. Никто не знает, где он.

— В самом деле?

— Мы искали его повсюду, и его семья даже подала заявление о пропаже человека, но полиция не смогла найти следов этого человека.

Ох.

— Значит, он исчез после моего несчастного случая?

— Да. Сначала мы думали, что он чувствует себя виноватым, но, когда мы не смогли до него дозвониться, что-то показалось не так. В конце концов, это Райан. Он не стал бы срывать представление, как бы ни чувствовал себя виноватым.

Высокомерный Райан. Эгоистичный Райан.

Тот Райан, у которого была стычка с Адрианом.

О. Мой. Бог.

Он не мог этого сделать.

— Теперь у нас есть Джоэл,

и он просто прелесть. Он заставил Ханну немного уменьшить свое поведение суки. Она пыталась и не смогла достичь твоего уровня. Не хочу быть предвзятой или что-то в этом роде, но ты всегда будешь нашей с Филом любимицей. Я знаю, что жизнь продолжается и все такое, но без тебя она просто не такая, как раньше.

Я улыбаюсь ей, а она все рассказывает и рассказывает о том, как Филипп превратил ее жизнь в ад и как он стал сварливым стариком.

Однако все, о чем я могу думать, — это информация, которую она мне только что дала.

Тот факт, что Райан исчез шесть лет назад.

И что за этим, скорее всего, стоит мой муж.

Глава 14

Адриан

— Оставайся здесь, папа.

— Я так и сделаю.

— Тебе не обязательно заходить внутрь. Я уже взрослый.

— Так и есть, Malysh.

Мой сын ухмыляется, когда его ноги свисают с унитаза. Я нахожусь в его поле зрения, оставаясь снаружи кабинки, как он и велел.

— Я больше не зову маму. — говорит он. — Я могу сделать это сам.

— Хороший мальчик.

— Совершенно верно. Я. Я буду такой же большой, как ты, и буду защищать маму, когда вырасту.

— А что мне тогда придется делать?

— Все в порядке. Ты тоже можешь защищать ее.

Тоже. Как будто он проявил великодушие, позволив мне войти в ее жизнь. Этот маленький негодяй пошел в Яна, клянусь.

Мой телефон вибрирует, и я думаю, что это Коля, но очень знакомый номер заставляет меня задуматься. Я долго обхожу пустую уборную, затем иду к входу и запираю ее.

— Где ты, папа?

— Прямо здесь. — Я возвращаюсь к кабинке Джереми, но держусь на достаточном расстоянии, чтобы он не сосредоточился на моем телефонном звонке.

— Волков.

На другом конце линии пауза, звук длинной струи воды, прежде чем раздается его фирменный ровный голос.

— Морозов.

— Ты получил информацию?

— Нет.

— Тогда зачем ты тратишь мое время?

Я слышу бульканье, прежде чем сквозь него просачивается напряженный тон Кирилла.

— Это тоже важно. Подожди… — Он переходит на английский, разговаривая с кем-то еще. — Привет, я думаю, теперь мы лучше понимаем друг друга. Так почему бы тебе не назвать мне имя?

Разборчивые звуки заполняют его конец телефона, прежде чем раздается характерный шлепок в воду.

— Неправильный ответ, ублюдок. — Он возвращается к русскому языку. — Итак… На чем я остановился?

— Ты кого-то пытаешь, Морозов?

— Пытка водой, если быть более точным. В этой киске есть что-то от меня. Но важно не это, а Владимир.

— Владимир?

— По моим сведениям, он близок к раскрытию убийства Ричарда.

Я постукиваю пальцем по бедру и улыбаюсь Джереми, когда он улыбается.