Поглощенный
Шрифт:
Да кому мне звонить? Бабушке, которая и так уже волнуется из-за всего этого? Сету, который провел последние сутки, беспрерывно критикуя Лукаса за то, что он не смог защитить меня.
Или Лукасу? Лукасу, прекрасному, покрытому татуировками мужчине, каждый раз вспоминая которого, ощущаю, как моя грудь сжимается. Красивого мужчину, чья бывшая жена, вероятно, организовала нападение на меня. Мужчину, который менее получаса назад, признался мне, что убил человека, защищая кого-то другого четыре года назад.
Мое горло кажется пересохшим, и я с трудом сглатываю, желая избавиться от горечи перед тем,
– Нет...
– я кошусь на ее бейджик.
– Спасибо, Нора. Я просто устала.
Она сочувственно морщит уголки губ и похлопывает по моему одеялу прямо у кончиков ног.
– Вы многое перенесли. Отдохните немного, мисс Дженсен.
Как только она уходит, я включаю телевизор. По иронии, новостной эпизод снят при участии Эхо Фолсса, это шоу о паранормальных явлениях, над которым я когда-то тоже работала. И пока на ТВ идет программа, я позволяю себе рыдать под звуки песни о безответной любви и разочарованиях до тех пор, пока слезы не заканчиваются, и мои веки не становятся тяжелыми, а глаза болезненными.
И я проваливаюсь в сон.
Мое сознание во сне то активируется, то ведет себя пассивно - мысли путаются в хаотичной последовательности; я думаю то о матери, то о собственной ненадежности.
Но в основном, мои думы о Лукасе.
И к тому времени как мой сон наконец-то становится крепче, по щекам уже катятся новые струйки слез.
Следующим утром меня будет стук в дверь палаты, и я вскакиваю с подушки, глубоко вдыхая и ощущая, как горят легкие. Моя грудь вздымается и опадает, пока оглядываю комнату и затем встречаюсь лицом к лицу со своим младшим братом.
– Ты напугал меня до усрачки.
Его губы сжимаются в линию, пока Сет пересекает палату и опускается в кресло возле моей кровати. Упирая предплечья в берда, он наклоняется вперед и прижимает подбородок кулаками. Через несколько секунд молчания Сет поднимает взгляд, осматривая меня от макушки до лежащих у меня на коленях рук.
Смущенно провожу ладонью по волосам, кривясь, когда натыкаюсь пальцами на спутанные пряди.
– Конечно, ты скажешь...
Он качает головой.
– Не синяки, Сиенна, или спутанные волосы. Твой полный ужаса взгляд, когда я вошел.
– Ты меня разбудил, - отмечаю я.
– Ты никогда не просыпалась такой прежде.
– Откуда ты это, блин, знаешь?
Одаривая меня подобием улыбки - но стоит признать, это прогресс по сравнению с его поведением с момента нашей встречи здесь вчера - брат откидывается на спинку кресла.
– Слышал, прошлой ночью здесь был Вульф.
– Ты же позвонил ему, верно?
– я скрещиваю руки на груди.
– Не ожидал, что он приедет?
Но глубоко внутри я стыжусь признаться самой себе, что ненавижу приезд Лукаса сюда. Ненавижу себя за то, что подтолкнула его еще раз, вынудив открыть мне свой секрет. Я ненавижу это прямо сейчас, зная все о Лукасе и осознавая, как сильно люблю его. Ненавижу эти внутренние противоречия.
– Ты собираешься снова уехать с ним в тур?
– спрашивает Сет шепотом, но я неотрывно смотрю на свои руки. На внутренней стороне левого запястья красуется синяк, и осторожно массируя его большим пальцем, я отвечаю Сету:
– У меня очень много работы здесь.
Кажется,
– Я ненавижу университет.
Я знаю это. Но глядя на Сета прямо сейчас, начинаю ценить его тягу к развлечениям, потому что брат так далек от понимания происходящего. Все, что ему известно - это то, что меня ранили.
– Не пропускай занятия. Еще только начало учебного года, так что не прогуливай, чтобы сделать... ну, что бы ты там не делал, когда не ходишь на занятия, - когда его губы складываются в улыбку, и он приоткрывает рот, собираясь что-то сказать, я прижимаю руку к груди брата.
– Фу, я не просила тебя отчитываться передо мной о своей внеклассной деятельности. Иди на занятия, Сет.
Его нижняя губа вздрагивает, когда он прикусывает ее с внутренней стороны. Наконец-то Сет спрыгивает с кровати.
– Ладно, - нагибаясь, брат целует меня в щеку, а его щетинистый подбородок царапает мое лицо.
– Но тебе лучше позвонить мне, если что-то случится.
Когда он отстраняется, обе мои брови приподнимаются.
– Ты, Сет Дженсен, просишь меня позвонить тебе?
Он закатывает свои карие глаза и направляется к двери.
– Окажи мне хоть небольшой кредит доверия, сестренка.
Будучи верным своему слову, Лукас не возвращается в больницу, так что мое утро уходит на попытки переосмыслить все события и проблемы. После врачебного обхода около полудня и оформления всех медицинских документов, я с удивлением обнаруживаю, что забрать меня из больницы приехала Кайли.
Входя в мою палату, она улыбается, но ее губы бледны. И когда Кайли обнимает меня, стараясь не причинить боли, я чувствую, как сильно дрожат ее плечи.
– Я позвонила твоей бабушке и спросила, могу ли я...
– начинает она пояснять, отстраняясь от меня. Сдвигая ее солнечные очки на макушку, я замираю, замечая, как покраснели ее глаза.
– Надеюсь, ты не против.
– Нет. Спасибо, что приехала.
Даже несмотря на то, что я отлично могу сама о себе позаботиться, Кайли настаивает, забирая мою маленькую сумку с вещами, которые бабушка привезла мне вчера вечером в больницу. Она проводит меня к своей машине - арендованному внедорожнику, забраться в который кто-то столь невысокий как Кайли может лишь используя акробатические трюки.
– Копы увеличили сумму залога до двух сотен тысяч, - говорит она, нарушая тишину, которая царила в машине около пяти минут, пока мы ехали от стоянки больницы к дому бабушки.
– Так что тот ублюдок ни за какие коврижки не выйдет на свободу.
– Это сделал Лукас?
Ее взгляд устремлен на Mini Cooper перед нами.
– Я не уверена.
– Вы сегодня возвращаетесь к группе?
– спрашиваю я, но мой вопрос очевиден: уезжает ли уже Лукас?
– Нет, если ты хочешь, чтобы я осталась.