Погоня за Черной акулой
Шрифт:
— Ждо… ждорово, про комментировал Игорь, яростно отдраивая свои клыки и резцы, — ждорово, говою, придуала. Вот бы и дома ак айти в ванну по гжудь — плевать очень уобно. Пьфу!
— Да куда ж ты на меня плюешь?
— А ты не фтой на тефении.
— Ну а, если я не буду стоять по течению, а обойду тебя, тогда я на тебя буду плевать.
— Пфлюй, мне пфлевать!
Отдраив зубы и не удержавшись от искушения купнуться, Игорь и Женя бухнулись на уже теплый песок.
— Плыть пора, — усталым голосом пенсионера третьего поколения полусказал-полупромычал Игорь. —
И действительно, солнце набирало силу с каждой минутой. Если еще полчаса назад оно ласково трепало детей за щечки, то теперь уже легонько покалывало острыми иголочками света. День обещал быть ясным и жарким.
— Да, пожалуй, пора, — откликнулась аж через целую минуту Женя, которую убаюкивали и солнце, и легкий плеск волн, и шебуршание лягушек у берега.
Отряхиваясь от песка, словно две бродячие собаки, ребята загрузили "Таймень", сели в лодку и уже почти ровно, без танца, напоминающего гопак, мазурку и ча-ча-ча одновременно, выгребли на середину реки.
Берега по краям Оки становились все более холмистыми. То там, то здесь стали попадаться деревеньки, а потом вдали и вовсе показалось какое-то-сооружение, похожее на космическую базу пришельцев, как ее представляли себе режиссеры фантастических фильмов пятидесятых годов.
Дальше, на холмах, виднелись микроскопические, в половину спичечного коробка, многоэтажки, старинные красные кирпичные дома и церквушки, которые надменно и хвастливо выпирали из окружающего ландшафта своими позолоченными куполами.
— Тэкс-тэкс. тэкс, — обрадовался Игорь. Какой-то крупный городишко. Посмотри по карте — что это может быть?
Женя положила весло поперек байдарки и вытянула из кармашка рюкзака сложенную вчетверо подробную карту.
— Не уверена точно, но, по-моему, это Калуга, — определила она.
— Замечательно, — откликнулся Игорь. — Давай доплывем до какого-нибудь моста и выйдем в город. Кока-колы купим. Пить хочется страшно.
Действительно, после завтрака, бурно приправленного солененькими галетами, в горле у Жени и Игоря пересохло, а в организме разыгралась настоящая буря в пустыне. Они то и дело прикладывались к остаткам теплой родниковой воды, но та, увы, не способна была утолить жажду. Разговор о холодной, запотевшей, как ее показывают обычно в рекламе, бутылочке кока-колы, с пузырьками газа, поднимающимися вверх, и легкой желтоватой про хладной пеной, так взбудоражил путешественников, что они схватились за весла и принялись грести как оглашенные.
Река медленно, но верно менялась в худшую сторону. Вода помутнела, то и дело ребят догоняли стеклянные бутылки, пластиковые разодранные тарелочки, коряги в окружении серой пены, ломаные доски. Вокруг, будто злые городские дятлы, стучали и чадили какие-то моторы, качающие воду в неизвестном направлении и для неизвестных целей. Вскоре показался и мост, под которым, к счастью, не было ни старых опор, ни завала бетонных плит. Местность вокруг становилась все тоскливей и тоскливей. Берега совершенно оплешивели. Казалось, здесь, вблизи города с его заводами и жителями, производящими тонны мусора, не желает
Несмотря на то, что город был уже достаточно близко, Игорь настоял на том, чтобы они высадились перекусить.
Женя понимала, что брат хочет не столько есть, сколько оттянуть время, чтобы как можно позже прибыть в Калугу и не идти звонить родителям.
Наскоро пожевав каких-то овощей, оставшихся еще от "бабушкиных запасов", и опустошив до последней капельки банку сгущенки, ребята начали собирать туристические коврики, на которых они разместились. Вскоре, как ни оттягивали юные туристы сей печальный момент, их путешествие должно было завершиться.
Не успели Игорь и Женя размять мускулы, как за поворотом реки показася понтонный мост, который соединял левую и правую часть города. На ночь его разводили — до шести утра и после десяти вечера здесь можно было проплыть по чистой воде. Но ребята этого не знали, да, собственно говоря, они и не собирались двигаться дальше. Поэтому путешественники причалили у каменистого берега, в очередной раз вышли на сушу и огляделись.
— Я думаю, основная часть города — там, показал Игорь в сторону холма, на вершину которого от моста уходила асфальтированная дорога.
— Значит, и центральный телеграф — там.
Равно как мосты, банки и все остальное, что при революции нужно брать в первую голову.
— Точно, — подтвердил Игорь. — Ну, кто пойдет звонить?
Женя поняла, что брату совсем не хочется объясняться ни с мамой, ни тем более с папой, и, вздохнув, решила взять на себя неблагодарную миссию.
Игорь подобрал в траве какую-то газету, присел на камень и углубился в чтение.
Женя критически проинспектировала свой внешний вид и, решив, что для туристки он вполне приемлем, натянула полукеды, отряхнула джинсы, поправила блузку, провела пару раз расческой по волосам и направилась в город.
На понтонном мосту было многолюдно.
В основном здесь суетились, шушукались, перебегали с места на место малолетние рыболовы. Некоторые, закусив от напряженного ожидания нижнюю губу или высунув кончик языка, вертели катушки спиннингов. Другие, застыв в позе охотничьей собаки, сторожащей дичь, смотрели на колокольчики, привязанные к лескам. Третьи менялись наживкой и что-то весьма таинственно обсуждали. Какая-то девочка лет пяти-семи со школьным ранцем за спиной ползала по проклепанным сталью листам моста и дергала·то свои, то, по ошибке, чужие лески. Ее отпихивали, как надоедливого котенка, но девочка не отступала — ей нужна была рыба.
"Рыба-рыба-рыба…" Это слово преследовало Женю с тех пор, как она оказалась на реке.
Хмыкнув в сторону рыболовов, будто при виде чокнутых филателистов, которые сами уже не помнят, какой черт дернул их собирать марки и что они, собственно говоря, этим собирательством хотят доказать, Женя прошлепала по стальному мосту. Он, вероятно, был собран на оборонном заводе — только там, по мнению Жени, могли склепать огромными болтами внушительные, словно бронированные плиты, к тому же по крашенные в зеленый защитный цвет.