Погоня за наживой
Шрифт:
— Каково! — удивился Ледоколов.
— Недурно, — произнес Бурченко, тоже выйдя на террасу; — особенно, принимая в расчет, что года два тому назад, я помню, тут был заброшенный пустырь да несколько кустов...
— А тебе что нужно? — обратился он к вошедшему.
— Хозяин вас к себе на ту половину, просит-с, — пожалуйте! — говорил парень в поддевке.
— Хорошо, пойдем к нему, на его половину. Пойдемте, Ледоколов!
— Пожалуйте-с, сударь... господин... — настаивал парень в поддевке.
— Чем это вы там занялись? А, вон оно что!
Бурченко
— А, куда?
— Пожалуйте-с...
— Я сейчас видел... Бурченко, вы не заметили там, на том конце сада...
— Видел, видел! — расхохотался Бурченко и взял Ледоколова под руку.
Парень в поддевке проводил гостей с террасы, оглянулся и запер дверь на ключ; он даже проводил их через комнату и так же аккуратно запер за ними следующую дверь.
— Вы уж, господа, извините, что заставил себя так долго дожидаться! Милости просим, милости просим! — вывернулся откуда-то сбоку Иван Илларионович.
— Ну-с, господин Лопатин, — начал Бурченко, когда все трое расположились на креслах в одной из комнат на другой половине, — если вы не переменили вашего решения помочь мне в известном вам деле...
— Я своих слов никогда не беру назад и решений своих никогда не меняю! — с достоинством перебил хозяин, приглядываясь довольно пристально к фигуре Ледоколова.
— Очень хорошо-с, с такими людьми и дело вести приятно... Вы знакомы уже? Мне вот они говорили, что третьего дня на пристани чиназской...
— Познакомились, познакомились!
— Господин Лопатин тогда был так взволнован своей семейной радостью, что, весьма естественно, не удостоил меня своим вниманием! — заявил Ледоколов.
— Тысячу извинений!
Иван Илларионович протянул Ледоколову свою руку, тот свою; рукопожатие совершилось весьма холодно; пальцы как-то не сжимались.
«Соперники тоже, умора!» — подумал Бурченко. — Так вот-с, — начал он громко, — мы с ним с завтрашнего дня начнем готовить нашу, так сказать, экспедицию. Лошади у меня приторгованы; людей я нанял, — трех человек пока, из здешних, а там будем довольствоваться местными средствами. Надо вам заметить, что я все эти приготовления делал не то чтобы по секрету, а просто без лишнего шума — эдак-то лучше; и вы не очень пока распространяйтесь!
— С какой же стати! Я только и говорил об этом с одним губернатором, но если б вы меня предупредили...
— У... эх! — почесал за ухом Бурченко.
— Вы находите, что и это напрасно?
— Как бы вам это сказать? По-моему... Ну, а что ж вам говорил губернатор-то?
— Весьма одобрительно отнесся, весьма одобрительно, и, знаете ли?
Лопатин с торжествующим видом посмотрел на малоросса и приподнял палец кверху.
— Обещал даже, в случае надобности, вооруженное содействие!
— Вот этого-то я и боялся! — вторично принялся чесать за ухом Бурченко.
— Но, согласитесь сами, — вмешался Ледоколов, — дело может повернуться так, что мы будем иметь надобность в вооруженной силе, и это обещание...
— Цель моя такова, что мы должны стараться избежать этой надобности, во чтобы то ни стало. Только один путь к успеху — это убедить туземцев в очевидной выгоде для них быть нашими союзниками, заставить их свыкнуться с той мыслью, что их денежные интересы, — а они до них крайне падки, — совершенно зависят от них; тогда они, кроме той помощи, которую окажут нам, предложив в наше распоряжение свои рабочие руки, так усердно будут оберегать целость наших голов, что нам никакого вооруженного содействия и не понадобится. Вот положение, в котором мы должны находиться; иначе и эта наша попытка подойдет под категорию всех прежних, так называемых казенных, окончившихся большим или меньшим фиаско!
Бурченко говорил резко, с каким-то озлоблением. Уж очень его взбудоражило это «вооруженное содействие!»
— Как хотите, батюшка, как хотите! — развел руками Иван Илларионович. — Я все уже предоставлю вам; с моей же стороны только полнейшая готовность содействовать вам деньгами, и для начала...
Он поднялся со стула и направился было к дверям.
— Вот тут подробный счет, что мне надо на первый раз! — подал ему Бурченко сложенный листок бумаги.
— Прекрасно-с!
Лопатин бегло просмотрел счет. «Умеренно», — подумал он.
— А как скоро полагаете отъехать?
— Чем скорее, тем лучше; я полагаю, дня через три!
— Они тоже едут вместе с вами? Господин Ледоколов, вы тоже?..
— Вместе! — произнес Бурченко.
— Если что-нибудь не задержит! — почти одновременно произнес Ледоколов.
— Что же может задержать? Я полагаю, ничего задержать не может! — Лопатин подозрительно взглянул на гостя.
Тот прислушивался к чему-то, к какому-то странному шелесту в соседней комнате; Бурченко молча копался в своем портфеле.
— Ну-с, каково вам в дороге показалось? Вы еще в первый раз были в таком продолжительном пути-с? — ни с того, ни с сего спросил Лопатин, а сам подумал: «Дай-ка я поразговорюсь с ним: может быть, еще и нет особенной опасности».
— Благодарю вас! Путешествием своим я остался как нельзя более доволен; оно было так интересно и разнообразно, благодаря его спутничеству (Ледоколов указал на своего товарища). Я видел так много нового...
— Ну, это, впрочем, первая половина дороги, — вмешался Бурченко, — а вторая половина, та, я думаю, была еще интереснее?
— Что же так-с? — спросил Лопатин и почувствовал себя как-то неловко.
— На пароходе я тоже встретил, случайно, такое прекрасное общество: госпожа Брозе с дочерью...
— Родственницы мои, очень близкие родственницы! — перебил Иван Илларионович. — Так вы все время находились с ними?
— Да, всю остальную дорогу!
Ледоколов чувствовал, как краска ударила ему в лицо.
— Фридерика Казимировна много говорила мне об вас... и, я со своей стороны, должен поблагодарить вас за все, — да-с, за все-с... — Лопатин никак не мог подобрать подходящее слово, за что это ему следовало поблагодарить своего гостя.