Погоня за панкерой
Шрифт:
– Почему ты так думаешь, Зеб? О, я надеюсь на это! Но почему ты так уверен?
– Поскольку эти парни не шутят. Они взорвали твою машину и сожгли квартиру. Что бы они сделали с Гаванью, если бы узнали? Сбросили атомную бомбу?
– Сынок, ты думаешь, что у преступников может быть доступ к атомному оружию?
– Джейк, это не преступники. «Преступник» – это элемент подмножества большего множества «человеческие существа». Но эти создания не являются людьми.
– Э, Зеб? Твоя логика ускользает от меня.
– Дити, прогони это через компьютер. Тот, что у тебя между ушами.
Я не ответила, я просто сидела и думала.
– Зебадия, «Черные Шляпы» не знают об устройстве в нашем подвале.
– Убедительное предположение, – согласился мой муж, – ведь мы все еще живы.
– Они полны решимости уничтожить новое направление в математике… и уничтожить тот мозг, который его создал.
– Вероятность близка к ста процентам, – вновь согласился Зебадия.
– Поскольку с его помощью можно путешествовать по разным вселенным.
– Логичный вывод, – подтвердил мой муж.
– Исходя из этой цели, люди делятся на три группы. Те, кто не интересуется математикой более сложной, чем нужна для подсчета денег. Те, кто немного знаком с другой математикой. И третья, маленькая группа, которая способна понять, какие возможности она открывает.
– Да.
– Но наша раса не знает ничего о других вселенных, насколько я в курсе.
– Да, не знает. Необходимое допущение.
– Но эта третья группа не стала бы мешать попытке путешествовать между вселенными. Они с большим интересом будут ждать, что из этого выйдет. Они могут верить или не верить, или не высказывать суждения. Но они не будут препятствовать; они будут рады узнать, что мой отец добился успеха. Радость от интеллектуального открытия – это свойство истинного ученого.
Я вздохнула и добавила:
– Других групп я не вижу. Если не брать в расчет кучку больных психов, эти три группы полностью описывают картину. Но наши противники вовсе не психи, они умны, коварны и неплохо организованны.
– В чем мы имели возможность убедиться, – эхом отозвался Зебадия.
– Следовательно, наш противник – не люди. Они разумные пришельцы из… откуда угодно.
– Или из когда угодно, – пробормотал мой муж.
Я снова вздохнула и промолчала. Быть оракулом – не самая приятная профессия!
– Язва, ты можешь убить?
– Кого убить, Зебби? Или что?
– Можешь ты убить, чтобы защитить Джейка?
– Можешь поставить свою чертову жизнь, что я убью ради него!
– Я не спрашиваю тебя, моя принцесса, я знаю Дею Торис, – продолжил Зебадия. – Такова ситуация, дамы. У нас есть самый ценный человек на планете, и мы должны его защищать, хотя мы не знаем – от чего. Джейк, твой отряд телохранителей состоит из двух амазонок, одна миниатюрная, другая среднего размера, обе, вероятно, в положении, и одного Трусливого Льва. Я бы нанял дорсай [46] , если бы знал, на какую почту им писать. Или Серого Ленсмена и всех его приятелей. Но у нас есть мы, и мы постараемся! Avete, alieni, nos morituri vos sperminus! [47] А теперь давайте откроем шампанское.
46
Герои цикла романов Гордона Диксона, профессиональные воины.
47
Привет вам, чужаки! Идущие на смерть плюют на вас! (Перевод гадательный, с латыни.)
– Мой капитан, ты думаешь, стоит? – спросила я. – Я напуганна.
– Конечно, стоит. Сегодня я больше не в состоянии работать, да и Джейк тоже. Завтра мы начнем устанавливать аппаратуру в «Гэй Обманщицу», переделывать там все и перепрограммировать, чтобы она отзывалась на команды любого из нас. А пока нам нужно немножко повеселиться и хорошенько выспаться. Пить жизнь до дна лучше всего, когда ты знаешь, что каждый час может быть последним.
Тетя Хильда пихнула Зебадию кулаком в ребра.
– Ах ты болтливый засранец! Я собираюсь веселиться до чертиков и выставлять себя дурой, а потом взять мужа и уложить его спать, применив Патентованное Лекарство Матушки Язвы. Дити, ту же самую терапию я прописываю и тебе.
Внезапно мне стало легко на душе, и я сказала:
– Принято, тетя Хильда! Капитан Джон Картер всегда побеждает. Трусливый Лев? Как же! Кто тогда папа? Маленький Волшебник Оз?
– Я думаю, да.
– Все может быть. Папа, откроешь бутылку? У меня от этих пробок пальцы болят.
– Сию минуту, Дити. Я имею в виду, Дея Торис, царственная супруга Владыки.
– Нет нужды быть таким официальным, папа. Это будет неформальная вечеринка. Очень неформальная! Папа! Мне обязательно ходить одетой?
– Спроси своего мужа. Ты теперь его проблема.
– VIII –
Хильда
Когда на старости лет я, шамкая беззубым ртом перед камином, стану перебирать свои давние прегрешения, я буду вспоминать эти дни как самые счастливые в моей жизни. До того у меня было три медовых месяца, по одному на каждого мужа-контрактника: два были хороши, один – нормальный и (в конечном итоге) весьма прибыльный. Но наш медовый месяц с Джейкобом был райским.
Дыхание опасности лишь обостряло удовольствие. Джейк не выглядел обеспокоенным, а у Зебби было чутье, как у игрока на скачках. Видя, что он расслабился, Дити сама перестала нервничать… а я даже и не начинала, поскольку надеялась завершить жизнь как фейерверк, в огненной вспышке, а не цепляться за нее, уродливая, беспомощная и бесполезная…
Оказалось, привкус опасности добавляет яркости жизни. Даже в медовый месяц… особенно в медовый месяц.
Очень странный медовый месяц. Не групповой брак, а две пары, которые составляют одну семью и которым комфортно друг с другом. Я отбросила большую часть образа энергичной сучки, и Зебби иногда называл меня «Хильда» вместо «Язвы».
Мы с Джейкобом сошлись в браке точно ветчина и яичница. Он не очень высок – метр семьдесят восемь, – но по сравнению с моими жалкими метр пятьдесят два это достаточно много. Волосы у него редеют, и у него есть брюшко, заработанное годами сидячей работы, но для меня он выглядит как надо. А когда мне хотелось полюбоваться мужской красотой, я могла пялиться на великана, доставшегося Дити.
Когда он появился в кампусе, я решила сделать из него своего домашнего питомца – не из-за внешности, а из-за необычного чувства юмора. Но если когда и существовал мужчина, способный сыграть роль Джона Картера, Владыки Марса, то это был Зебадия Картер, чье второе имя как раз «Джон». В комнатах, в цивильной одежде и фальшивых очках в роговой оправе, он выглядит неловким, слишком большим и неуклюжим. Я не понимала, что он красив и грациозен, пока однажды он не явился ко мне в бассейн.