Погоня за судьбой
Шрифт:
– Отлично! – Марк засиял, как масляный блин. – С чего начнём?
– У меня нет уверенности, что нам удастся выследить похитителей, и уж тем более – силой отобрать у них артефакт, поэтому начнём мы с Земли. Дело в том, что в тропосфере Джангалы были выставлены только пять страниц. Ещё семь отправились военным спецрейсом на Землю, в Новосибирский Исследовательский Институт Внеземных Проявлений. Информация об этом, конечно же, отсутствует в открытом доступе, но мне почему-то кажется, что похитители её уже знают. Или скоро узнают. Так что нам нужно их опередить.
– В таком случае, не будем медлить. Лизонька, ты как?
– Жива, здорова и бодра. Профессор, что за эликсир вы мне дали?
– Дождевую воду. Самую обычную.
Мэттлок улыбнулся. Мне всё больше нравился этот живой интеллигентный старичок, одновременно с этим я пыталась понять, как в столь пожилом человеке уживаются структурированный научный подход и склонность к авантюрам. Его даже не пришлось убеждать, и складывалось ощущение, что он всё знал заранее, и просто ждал, когда мы прилетим в его лагерь. Оживившись, он скомандовал:
– Молодые люди, прошу вас, возьмите в моём кабинете под столом большую сумку, клетку с Томасом, и отнесите в свой глайдер. Я дам ребятам напутствие и догоню вас… Да, и пожалуйста, не надо на меня так смотреть. Я знал, что вы прилетите, и подготовился.
С этими словами он вышел за дверь. Марк поцокал языком и задумчиво протянул:
– Лизонька, мне одному кажется, что нас только что обвели вокруг пальца, словно маленьких детей? У этого прекрасного дедушки явно дальний прицел, и мы для него – средство достижения цели.
Я поднялась, с хрустом потянулась и пожала плечами:
– Да по сравнению с ним мы и есть настоящие дети… Но я не чувствую угрозы, Марк. Он вызывает доверие.
– Это-то меня и настораживает больше всего…
– Цель у нас с ним на данном этапе одна, так что давай поможем друг другу. Но на всякий случай будем держать ухо востро… И Томаса понесёшь ты. Мне на сегодня хватило с ним общения.
– Трусиха! – Марк, ухмыльнувшись, легонько ткнул меня локтем в бок.
– Кто бы говорил. Я видела, как ты волосы на себе рвал, наматывая круги по комнате. Боялся меня потерять, правда?
– Да не пори ерунды. Я спокоен как скала. Тем более за тебя, железная леди.
Лицо его приобрело комичную серьезность, он решительно прошагал через помещение, открыл дверь, и скрылся в кабинете. Через минуту выйдя оттуда с сумкой в одной руке и клеткой в другой, он уложил поклажу на пол, надел респиратор, взял сумку и вышел. Чертыхнувшись про себя, я последовала его примеру, натянув «ледянку», и подняла за металлическую ручку забранную покрывалом клетку, которая оказалась на удивление лёгкой. Неприятные ощущения испарились без следа, и я чувствовала спокойствие и умиротворение, которые были редкими гостями в моей душе в последние годы.
Где-то за вездеходом жужжала бензопила. На улице никого не было – археологи, по всей видимости, собрались в большом бараке, через окно которого я могла разглядеть фигуру профессора Мэттлока, стоявшего спиной и раздающего какие-то указания. На улице начинало темнеть, дело близилось к вечеру. Заходящее где-то за завесой облаков солнце придавало окружающему воздуху лёгкий малахитовый оттенок, который ещё сильнее подчёркивал буйство зелени местных растений и исполинских деревьев. Марк нетерпеливо переминался с ноги на ногу на краю поляны.
– Ты идёшь? Давай скорее, пока не стемнело, иначе потеряемся тут…
Вернувшись к глайдеру, Марк принялся запихивать в багажник сумку профессора, а я вышла на связь с кораблём. Дядя Ваня ответил почти сразу.
– Доча, есть новости?
– Есть. Мы летим на Землю. Ставь чайник, дядя Ваня, нас будет трое.
– Принято. Конец связи.
Закончив возиться с сумкой, Марк выглянул из-за крышки багажника и покосился на стоящую возле пассажирской двери клетку.
– Боюсь, мы вчетвером в салон не влезем. Разве что ты его на коленочки возьмешь, а, Лизунь?
– Не проблема. А Мэттлока на колени возьмешь ты. Познакомитесь поближе.
– Хм… Думаю, мы что-нибудь придумаем.
Марк скрылся в салоне и принялся крутить допотопные ручки регулировки сидений, шумно двигая их по полозьям и вполголоса матерясь. Было уже совсем темно, лес бурлил звуками, и вскоре в чаще замелькали лучи фонарей. Через полминуты на поляну вышли несколько археологов с профессором во главе.
– Итак, молодые люди, мы готовы отправиться в путь? Отлично, – он обернулся к молчаливым коллегам, – … Доработайте площадку, и домой. Если что найдёте – сразу сдавайте в бюро на учёт. Полицию отправляйте ко мне на почту. И да, Семёнов, следи, чтобы Парсонс не напивался, а то провалится опять в какую-нибудь яму с помоями, как в прошлый раз…
Семёнов пробасил через респиратор:
– Хорошо, батя. Если что, я ему трусы на голову натяну.
Парсонс обиженно прокозлил из темноты:
– Эй, я всё слышу!
– Ладно, ребята, бывайте, обниматься не будем. Копать и откопать!
– Найти и перепрятать! – нестройным хором продолжили забавный, очевидно, свой профессиональный «пароль-отзыв» хмурые лохматые археологи, после чего развернулись и, сверкая лучами фонарей, приглушённо бубня и посмеиваясь – очевидно, над незадачливым Парсонсом – скрылись среди деревьев.
Передние сиденья уже были сложены Марком в импровизированный диван, на котором, хоть и в тесноте, но не в обиде разместились я, Марк и профессор. Умели же раньше делать глайдеры, выжимая из внутреннего пространства максимум места и удобства! Клетку мы оставили на поляне, а своего странного питомца Мэттлок теперь держал на коленях. Гусеница свернулась рогаликом и, казалось, спала. Профессор сообщил:
– Томас ушёл в себя, распереживался, видно. Такой стресс, такой стресс, как я его понимаю…