Погоня за судьбой
Шрифт:
Делать нечего, обещания нужно выполнять… Я вернулась за пулемёт, взяла на прицел башню бронетранспортёра и зажала гашетку. Пулемёт застрекотал, приятная вибрация пошла по всему телу, а башня заискрила градом рикошетящих от неё пуль. Бойцы штурмовой группы, оказавшись на открытом месте под огнём, забыли обо всём и кинулись врассыпную кто куда – за броню, мимо коллектора в кусты, а один из них заскочил прямо к Марку, внутрь трубы. Убедившись, что на линии огня никого не было, я водила стволом влево-вправо, поливая свинцом то броневик, то ливнёвку, то кусты. Бетонная крошка летела во все стороны, а я чувствовала какую-то глупую радость, будто ребёнок, получивший в свои руки вожделенную игрушку.
Через секунду из коллектора выскочил Марк с сумкой наперевес и, отстреливаясь от военных, принялся взбираться по пологому склону наверх, к глайдеру. Несколько мгновений – и машина, поднимая тучу снега, взмыла над бетонным жёлобом. Очень вовремя щёлкнул пустой лентой пулемёт, вращаясь теперь вхолостую. Я, что было сил, закричала:
– Жми, пилот!
Меня дернуло в сторону, а по корпусу застучали пули – солдаты там, внизу, наконец пришли в себя. Через полкилометра в снежном вихре глайдер догнал гравилёт и почти поравнялся с ним. Через прозрачный обтекатель я увидела Марка, который помахал мне рукой. Коммуникатор игриво протянул:
– Эй, красотка, не желаешь прокатиться?
Я усмехнулась:
– Марк, да ты шутник… Единственное, мой маленький, что я сегодня ещё не сделала, так это не сменила тебе подгузник.
– Слушай, я серьёзно! Сейчас нас будут искать с собаками, а на этом пузатике ты далеко не улетишь! Давай ко мне!
Я бросила взгляд на хищный миниган и вздохнула. Повернулась в сторону кабины:
– Парень, держи ровнее и не дергай штурвал!
Молодой пилот уже вышел из кабины и держался теперь за поручни, покачиваясь и силясь перекричать шум ветра:
– Я с вами! Машина на автопилоте! Если вернусь – мне только одна дорога – под трибунал!
– Прости, солдатик, но ты всё же вернёшься! Живым и здоровым, в отличие от многих других!
Откидная дверь глайдера поднялась, я последний раз взглянула на застывшего в дверном проёме пилота и перепрыгнула через бездонную снежную пропасть. Дверь за мной опустилась, глайдер начал набирать высоту, уходя в сторону, а мальчишка-пилот провожал нас обречённым взглядом эти несколько секунд, пока гравилёт не скрылся в белой пурге…
Глава XV. Изгой
… Я стою босыми ногами на влажном кафельном полу. Холодный затхлый воздух пробирает до костей – на мне только шёлковая ночная рубашка. Оглядываюсь – слева решётка, а где-то далеко за ней единственный источник света в этом мрачном месте – сияющий белизной дверной проём, в который упирается длинный коридор с высоким потолком. Я хватаюсь обеими руками за решётку и дёргаю её, но она непоколебима. Света не хватает. Почти наощупь двигаюсь вдоль неё, проводя руками по щербатой арматуре в поисках какой-нибудь зацепки, чего угодно – шатающегося прута, может быть, дверцы.
Ничего. Сплошная решётка прочно закреплена, и мне не попасть на ту сторону. Оборачиваюсь. Прямоугольный коридор полностью исчезает в темноте впереди. Меня начинает знобить. Прижавшись спиной к металлическим прутьям, я напряжённо вслушиваюсь в тишину, нарушаемую только учащённым биением моего собственного сердца. Путь назад отрезан, а впереди меня ждёт непроглядная тьма. Мне вдруг кажется, что я была здесь раньше…
Отпускаю решётку и робкими шагами продвигаюсь вперёд. Ничего не видно, и я выставляю перед собой руки. Глаза постепенно привыкают к темноте, и теперь я могу различить по сторонам тёмно-серые стены в метре от себя… С негромким шлепком босой ногой я наступаю в какую-то жидкость. Она тёплая и вязкая, и мне вдруг становится не по себе. Сквозь звенящую тишину до меня доносится едва различимый… плач? Это похоже на детский плач, но я не могу определить направление. Он как будто доносится сразу со всех сторон…
Поднимаю ступню, покрытую липкой массой и, стараясь унять дрожь в коленях, делаю ещё несколько шагов. Чувствую, что обеими ногами стою теперь в жиже, залившей пол ровным полусантиметровым слоем. Становится чуть светлее, и через секунду я понимаю, почему – вдоль стен коридора лежат продолговатые, накрытые белыми простынями тюки… Тела?!
Вскрикнув, я оборачиваюсь, чтобы убежать, но натыкаюсь прямо на уже знакомую решётку. Она что, преследует меня?! С той стороны такая же тьма – светлого дверного проёма больше нет, но я хватаюсь и в отчаянии дёргаю металлические прутья. Лязг наполняет коридор, раскатываясь гулким эхом. Сзади раздаётся тихий задумчивый девичий голос:
… – Нет ни меня, ни тебя… Мы теперь плод чьего-то воображения…
Я оборачиваюсь и в ужасе закрываю руками рот, подавившись криком. В паре метров от меня, не касаясь земли, в воздухе висит Аня. Тело её испускает слабое свечение, голова безвольно свешена на бок, а в животе зияет чёрная рана. Из-под разодранной окровавленной кофточки на пол с глухим стуком капает кровь. Она поднимает голову, улыбается мне и, поманив за собой рукой, мягко разворачивается и плывёт прочь, едва подсвечивая лежащие вдоль стены накрытые белыми простынями недвижимые тела. Шок проходит, и я иду вслед за ней, шлёпая босиком по полу, покрытому ровным слоем крови, мимо аккуратно уложенных тел – лишь бы не оставаться здесь, в темноте.
За монотонными шагами вслед за призраком я теряю ощущение времени, как вдруг Аня растворяется в воздухе, а я натыкаюсь на глухую стену. Обернувшись, вижу прямо перед собой решётку, которая отрезала меня теперь от тёмного устланного телами коридора в тридцатисантиметровом клочке пространства. С той стороны решётки на меня грустно смотрит Вера, одетая в рабочую робу.
Я просунула руку через решётку, но не смогла дотянуться до её нечёткого силуэта.
– Верочка, я что-нибудь придумаю!
Она снисходительно улыбается и молча качает головой. Меня накрывает волна отчаяния, слёзы брызжут из глаз.
– Я подвела вас всех! Подвела! Простите меня!
Не в силах больше держаться на ногах, я сползаю по решётке на колени. Меня сотрясают рыдания, а коридор наполняется шёпотом многочисленных голосов, раздающихся из-под белой материи.
– Заверши начатое… Сделай это… Мы ждём тебя… Заверши…
Открыв глаза, застланные пеленой, замечаю прямо перед собой в луже крови ржавый скальпель. Всхлипнув, произношу: