Погоня за судьбой
Шрифт:
Живость характера и любовь к жизни толкали дядю Ваню осваивать одно хобби за другим – от вязания он переходил к изготовлению плюшевых игрушек, от собирания красивых трёхмерных паззлов из многих тысяч кусочков – к покорениям высот кулинарии, от живописи – к изготовлению деревянных фигурок. Полдюжины механических манипуляторов могли дать фору любой самой умелой паре рук, а материалы и ингредиенты, которые он заказывал через сеть, ему доставляли прямо на корабль курьерские службы.
В общем, дядя Ваня явно получал удовольствие от такой странной жизни, в которой по кораблю он передвигался с помощью пары прорезиненных гусеничных траков, а его единственным питанием была
Откидная дверь была поднята. Я сидела в водительском кресле глайдера, свесив ногу наружу, и крутила верньер допотопной спутниковой рации, вслушиваясь в шорох и гул атмосферных помех. Марка не было – он, кое-как отряхнувшись после происшествия, ушёл жрать. Это вообще было его любимым занятием. Марка хлебом не корми – лучше накорми его каким-нибудь деликатесом. Казалось, он поставил целью своей жизни попробовать вообще все возможные и невозможные блюда.
Снаружи, в почти бесконечном пространстве ангара, вид на который открывался прямо отсюда, из парковочной ниши, кипела необычайная суета. Сразу после происшествия, спохватившись, явилась планетарная полиция. Тяжёлые голубые фургоны один за другим прибывали на станцию, исторгая из своего чрева десятки полицейских. В синих мундирах, перетянутых ремнями, в галифе и белых касках, они теперь с важным видом расхаживали туда-сюда по летающей станции, проверяя документы у случайных прохожих, допрашивая охрану и в целом создавая имитацию бурной деятельности. Смысл в их присутствии после перестрелки стремился к нулю, поэтому создавалось впечатление, будто бы они просто воспользовались случаем свалить оттуда, с поверхности планеты, хотя бы на время. И их можно было понять.
Из динамика приёмника послышалось:
… Дорога, вдаль идущая, –
Наш первый шаг в грядущее.
И звёзд, и земли целина…
– Ну наконец-то! – воскликнула я и в нетерпении щёлкнула тумблером, переведя радио в режим передачи.
– Дядь Вань, приём. Это Лиза. Случилось ЧП. Кто-то вломился в Музей с боевым ботом, и прямо у нас из-под носа сцапал артефакт. С крыши его забрал тяжёлый «крыс» то ли восьмой, то ли девятой линейки, не разобрала. Без обозначений…
Послышалось шипение, и мягкий дребезжащий голос Вани, искажённый помехами, прошелестел:
– Знаю, знаю, моя хорошая. У меня все ходы записаны. Этот незваный гость ускакал на темную сторону Джангалы, где его минут пять назад подобрал большой военный «Голиаф». Развернулся и был таков – до сих пор висят квантовые возмущения от гипера. В радиусе тысячи километров на поверхности повышибало всю электронику – слишком низко он висел… Ты бы знала, что сейчас творится в эфире… Ой-ёй, происшествие невиданного масштаба для этой дыры. Все на ушах, носятся и не знают, что делать… Так смешно наблюдать!
Ваня добродушно рассмеялся. Я переваривала полученную информацию. Матрёшка, значит… «Книга» в роботе, робот в грузовике, грузовик в боевом крейсере, а крейсер теперь движется неведомо куда где-то в гиперпространственном туннеле, траекторию которого Ваня, при всей его технической продвинутости, будет расшифровывать пару недель. Я молчала, а Ваня тем временем продолжил:
– Ты только не расстраивайся, ясное солнце. У меня ведь кое-что интересное есть – мы с Надей тут посмотрели-поглядели записи полетов, да и высмотрели точку взлета этого сорванца с планеты… Он вчера спустился в джунгли, да так и простоял там почти полсуток. Сейчас, дочка, скидываю тебе координаты… Посмотрите там с Мариком, что к чему, может и найдётся какая зацепка. А я пока посижу с данными голиафова прыжка, может и нарою чего…
– Спасибо, деда. Я тебе свистну, когда надо будет водичку кипятить…
Я отключила приемник…
Ввиду скачкообразного увеличения расстояний, которое требовало нового подхода к средствам связи, человечество давно перешло на новые виды коммуникации. Передача данных на большие расстояния осуществлялись направленными лазерными пучками, а для межпланетного сообщения эти пучки паковали в энергетические импульсы и загоняли во Врата гиперпереходов. Для широкого вещания вне атмосферы планет использовались светоимпульсные технологии.
Дядя Ваня был техником старой закалки, умело используя технический прогресс против тех, кто двигал его вперёд. Он оснастил «Виатор» парой микроспутников-ретрансляторов, которые отстреливались от корабля в случае надобности, а глайдер – высокочастотной рацией с динамическим шифрованием сигнала и триодным усилителем, поэтому мы спокойно могли обмениваться информацией, почти не обращая внимание на помехи от астрономических объектов и не опасаясь, что кто-то вклинится в передачу и узнает наши секреты.
Был только один недостаток такого способа общения – достаточно ограниченный радиус действия. Уже за стратосферой радиосигнал начинал теряться, а когда высоте стационарной орбиты переставало хватать и спутников, приходилось переходить на светоимпульсы. Однако помимо дяди Вани были и другие радиолюбители, поэтому фирменным отличием Ваниной частоты была трансляция в эфир старинных песен, которые он называл «советскими». Некоторые звучали наивно, некоторые – глуповато, но они все без исключения были воодушевляющими. Что-то в них было не от мира сего, где бал правили деньги и обман. Как будто бы и не люди их писали вовсе, а какие-то сверхсущества…
Мои размышления прервали двое полицейских, которые, подбоченясь, направлялись к глайдеру. Один из них встал поодаль и, важно расставив ноги, осматривался по сторонам, а второй подошёл, коротко приложил руку к козырьку и произнёс дежурную фразу:
– Младший шериф Уиллард, спецполиция Джангалы. Мэм, можно увидеть ваши документы?
– Конечно, офицер, сейчас… Где-то они у меня тут…
Похлопав себя по карманам, я вспомнила – меня как будто молотом по голове ударило. Я ведь так и не забрала паспорт у Марка! Я нажала пальцем под левой скулой, включая модулятор. Сплошные помехи – похоже, они решили заглушить на станции все частоты. Это было очень плохо и совсем несвоевременно. Я не могла связаться с Марком, а он – со мной.
– Кажется, мои документы у моего друга. Мы могли бы подождать его здесь, он обещал скоро вернуться.
– Боюсь, это невозможно. Вам придётся пройти с нами в отделение.
Я закатила глаза. Этого мне ещё не хватало… И снова меня подвело презрение к бюрократии. «Носи документы с собой!» – каждый раз я говорю это себе, и каждый раз пренебрегаю собственным дельным советом.
Заперев транспорт, я в сопровождении полицейских вышла из парковочной ниши, и мы направились в глубь станции. Петляющие коридоры привели нас в местный «околоток», полный суетящихся копов. Они выходили и заходили, приводя с собой и уводя каких-то грязных бомжей (оказывается, они способны пробраться даже в места вроде этого), уборщиков, официантов, мельком я заметила даже пару опрятных джентльменов, которые, активно жестикулируя, что-то объясняли одному из офицеров. Из-за соседней двери слышались крики – начальственный голос из селектора, не стесняясь в выражениях, распекал кого-то.