Погоня за тенью
Шрифт:
– Спасибо. – Послышался скрип гаек. – Переусердствовал кто-то, понимаешь ли. Плату так прикрутили, что аж прогнулась.
– Машина, наверное, – отозвался Никлас, осматривавший соседний аппарат снаружи. – Надо будет кибернетику сказать, чтобы разобрался с этой железякой.
– Да не, – отозвался отец. – Кто ж ей доверит плату. Мозгов-то с гулькин нос.
– А я вчера читал, – гордо вставил Ульф, – что роботы умеют и наноэлектронику, и импланты монтировать, и даже операции людям делают! Наверное, у
Никлас только вздохнул и отвернулся.
– В Лиге, может, и умеют, – сказал отец. – А у нас… У нас роботы только такие.
– Сломанные? – не понял Ульф. Никлас невесело рассмеялся.
– От рождения причём!
– А других не достать?
– Не достать, – ответил отец. – Не пришлют.
– Почему? – не унимался Ульф.
– Это я тебе потом объясню. – Отец протянул ключ обратно. – На, положи где взял.
Но когда они возвращались домой, Ульф спросил совсем о другом.
– Пап, ты сказал, что роботы в Лиге лучше.
– Мгм, – утвердительно буркнул отец.
– А мы разве не в Лиге? В школе говорят…
– В школе говорят то, что положено, – сердито прервал его отец. Ульф удивился – он всегда дослушивал мысль до конца, даже полную чепуху. – Нужно уметь отличать… ай, да откуда тебе знать. – Отец задумчиво почесал бороду. – В общем, иногда и там врут. И в ГалаВебе… особенно в ГалаВебе. Он-то вообще ради вранья и построен.
– Так что же, мы отдельно от Лиги? – не понял Ульф.
– Фактически – да. Но этого не принято признавать. С нами просто почти не общаются.
– Но почему?
– Мы слишком… – Ульфу показалось, что голос отца отдаляется, слабеет, но тут же он зазвучал с прежней уверенностью. – Слишком далеко. Забрались в такую глушь, что нас почти перестали финансировать. Помогать, то есть. Так что строимся тут сами.
– По-моему, у нас и без них отлично получается, – сказал Ульф ободряюще.
Отец грустно посмотрел на него, будто хотел сказать очень многое, но ответил короткой скупой улыбкой.
– По-моему, тоже.
– Ты сегодня, наверное, много машин сделал?
– Много, – усмехнулся отец. – Хорошо потрудился.
– А я, – довольно сказал Ульф, – получил номер один по базовой физике.
– Вот, и ты молодец, – сказал отец. – Значит, знаешь, почему у нас небо такое?
Ульф бросил взгляд на небеса через прозрачную секцию купола. Сейчас, когда Хуракан был с обратной стороны, небо приобрело густой фиолетовый, почти чёрный цвет – и лишь звезды тускло просвечивали сквозь бедную атмосферу.
– Потому что воздух почти не рассеивает свет. А когда будет атмосфера – небо будет голубым.
– Ага, – сказал отец, будто вдруг о чём-то задумавшись.
– Вот будет красиво, правда?
– Будет… – Отец прикрыл глаза, словно накатила головная боль, но вмиг повеселел, как всегда. – Да, малыш, ты прав. Будет очень красиво.
Глава 5
Звонок Тани вновь разбудил Ульфа вскоре после рассвета.
– Ты там вообще не спишь? – осведомился он вместо приветствия. Только второго директора Сато ему не хватало.
– По ночам есть занятия и поинтереснее, – отозвалась Таня. – Например, находить зацепки по делу об убийстве. Приедешь – покажу.
Ульф готовил завтрак на рубеже флегматизма и бешенства. Не покидало ощущение, что дерзкий инспектор пытается что-то ему доказать то ли о себе, то ли о нем, причем за его счет. По долгу службы Ульф должен быть сохранять дипломатичность. Но за рамками долга службы…
А ещё эти сны. Бесконечные сны, я бессилен отвергнуть их, всплыла в голове строка из древней земной песни. Не то чтобы они досаждали Ульфу, эти сны от прошлом, скорее ставили в тупик.
Слишком реальны. Реальнее, чем его память.
Ульф мало что помнил о своём детстве и юности. Нет, он мог представить себе лица родителей, Шакры, своё отражение в зеркале – он уже тогда обладал орлиным нос и бульдожьей челюстью. И тёмные пустыни Хуракана-14. Но всё это казалось таким далёким, словно приключилось с ним добрых две сотни лет назад – в то время как Ульфу не было и сорока.
Вытеснение, сказал он себе. Памяти не очень хочется возвращаться в те времена. Слишком многое потеряно. И сам Хуракан-14, и отец, и мать, и Шакра. Милая Шакра. Ульф усмехнулся, вспомнив, что он чувствовал к ней в этом сне – и как всё изменилось потом.
Интересно, подумал он, почему именно сейчас его памяти угодно так часто воскрешать прежние времена? Почему так живо вставали перед ним картины прошлого? Ульф словно видел не сон, а фильм эстези, чувствуя себя в теле героя, видя, слыша и ощущая всё ровно таким, как на съёмочной площадке двадцать или тридцать лет назад. Быть может, подумалось ему, в его электронику внедрился вирус, запускающий такое кино?
Ульф со смехом отверг эту идею. Героем этих фильмов мог быть только он сам, а режиссёром – его изобретательная судьба.
Глайдер отнес его в полицейское управление, где Таня, как всегда, пила кофе. Ноги её на этот раз находились на положенном месте.
– Выкладывай, – Ульф приставил к столу свободный стул.
Таня развернула перед ним голограмму. Дом Мболи. Во внутреннем дворике, окруженные людьми-телохранителями и роботами-слугами, прислонившись к борту глайдера, общаются двое. Один – несомненно, сам Мболи, огромный (как в высоту, так и в толщину) темнокожий увалень в издевательски белом костюме и шляпе. Другой – неприметно одетый мужчина средних лет с длинным носом и очень недоверчивым взглядом.