Шрифт:
ПОГОВОРИ СО МНОЙ.
Ошибочно набранный номер никогда не бывает занят.
Наблюдение Ковача
Один телефонный звонок -
И ты уже не одинок.
Мой телефон стоит 1000 евро,
Но
Лера МАССКВА
Лили, криво усмехаясь, смотрела на надгробный памятник. Он был гладкий и блестел в призрачном свете луны, косо падающем из окна. На черной поверхности светлел квадратик – её фотография. Кусочек событий, которые были так давно, что, кажется, и не с ней вовсе... Маленький пожелтевший от времени скотч, который она нашла среди хлама в одном из шкафов, пришлось отрывать зубами. Она ещё раз провела пальцем по гладкой полоске, держащей фотографию. Руки словно из ваты – не хотели слушаться. Это немного смахивало на сон, в котором в твою квартиру лезет убийца, а ты хочешь закричать «Помогите!» в окно, но не можешь, потому что пропал голос. Лили, поднатужившись, перевернула памятник так, чтобы фотография не была видна.
Фото сделано на её шестнадцатилетние. В этот день отец привёл женщину, которая через три недели стала его женой.
– Натали, - представилась она. – Называй меня просто Натали. Надеюсь, мы с тобой подружимся, Лилиана!
– Даже и не думай, - мерзким голосом бросила Лили.
И начала холодную войну с мачехой.
Сейчас она понимает, что Наташа не покушалась ни на Лилину порцию отцовской любви, ни на святость памяти об её умершей матери. Понимает, что вела себя, как маленькая дрянь… На непонятно каким образом завалявшейся в сумке фотке у Лили ужасно капризный и надутый вид принцессы в изгнании. Хотя всем это фото казалось ужасно милым. Мачехе в первую очередь. Жалко, что она вряд ли теперь услышит Лилино «Прости».
Лили, собирая локтями и коленками грязь с пола, поползла по коридору из ритуальных памятников, оград и венков. Обычно он закрывал похоронную лавку на ключ, но сегодня почему-то забыл…
Конечно, глупо. Конечно, бессмысленно. Зато она попыталась сделать хотя бы что-то. До крови расцарапала локоть об острый край деревянного гроба... Как больно!
Вернувшись в жилую комнату, Лили прикрыла дверь в лавку и забилась в свой уголок. Обняла руками колени и постаралась хоть чуть-чуть расслабиться. Ей нужен отдых. Она должна хотя бы немного поспать.
Звуки, снова эти вкрадчивые звуки… Словно кто-то ходит вокруг дома, скребется в запертую на три засова входную дверь.
Нет, не страшно. После того, что она пережила днем – не страшно. «Почти» - подумала Лили, взглянув на огромный силуэт человека на кровати напротив. В щели деревянных ставен окна пробивался свет луны.
Где-то вдалеке послышался яростный собачий лай, переходящий в жалобный скулёж. Лили вздрогнула и ещё сильнее обняла себя руками.
Лилиан…
Тихий нежный голос прозвучал где-то глубоко внутри. Только мама называла
Ответа Лили не услышала. Свернулась в комочек на прохладном полу и погрузилась в тяжелый, беспокойный сон.
Стало очень тихо. Звуки, шорохи – все смолкло. Даже ветер улегся. Даже собака перестала скулить где-то на задворках кладбища.
Лили не помнила точно, откуда она тогда возвращалась. Кажется, из кино, которое оказалось совсем никудышным. Что-то про потустороннюю реальность, бестолковое, чересчур запутанное, непонятное. Отец хотел встретить её на машине, а Лили хотела прогуляться, поэтому отказалась. Тем более идти от кинотеатра до дома всего лишь три остановки, да и время было не такое позднее, хотя уже стемнело.
Проходя мимо пустующей лавочки в сквере, Лили услышала приятную мелодию и тут же узнала её. 40-я симфония соль минор Моцарта. Под лавкой валялся Nokia самой простенькой модели, надсадно вибрируя. И – никого вокруг.
Она хотела пройти мимо. Но вместо этого нагнулась и взяла телефон в руки. Звонивший никак не был обозначен в памяти. Лили машинально запомнила, что номер кончается на шесть и восемь. Телефон все ещё звонил. После секундного колебания Лили нажала кнопку приема вызова.
Много раз она потом поступит глупо, необдуманно, а когда уже будет поздно, станет винить себя за это. Но больше всего – за то, что не прошла мимо 40-й симфонии соль минор.
– Здравствуйте, - услышала Лили в трубке низкий мужской голос. – Можно с вами познакомиться?
Голос ей сразу понравился, он был какой-то необычный. Лили объяснила, что этот телефон не её, и она только что нашла его. Мужчина посмеялся странному стечению обстоятельств и объяснил в свою очередь, что хотел познакомиться и набрал первый попавшийся номер, хотя обычно таким способом он не знакомится никогда.
– Меня зовут Эдгар. Ударение на последнем слоге, - сказал он. – Может, раз нас с вами так странно свела судьба, поговорите со мной?
– Какое у вас необычное имя, - удивилась Лили. – А что, вам не с кем поговорить?
– Мне-то есть с кем, но, знаете… - в трубке вздохнули и смолкли.
– А как вас, кстати, зовут, неизвестная?
Лили колебалась, промелькнула мысль назвать другое имя, но потом подумала, что ничего такого не будет, если она скажет свое. Эдгар в свою очередь отметил необычность её имени и сказал, что говорить-то есть с кем, но не многие его слышат.
– Вы не замечали, Лилиана, что слушать и слышать – немного разные вещи?
Лили вспомнила, как рассказывала отцу о том, что в новой компании молчит, стесняется и в итоге теряется совершенно. Отец пил кофе и мельком поглядывал на экран телевизора, где шла горячая дискуссия по поводу отсутствия в стране национальной идеи. Когда Лили обиженно пробубнила, что он её совсем не слушает, отец возразил, что все выслушал и понял. Это подростковые проблемы, которые пройдут со временем. После чего окончательно уткнулся в телевизор, давая понять, что разговор окончен.
– Замечала, – сказала Лили Эдгару. Судя по всему, это такой человек, который не только слушает, но и слышит. – Знаете, мне пора идти домой.