Поговори со мной
Шрифт:
все это паршиво кончится.
Рядом с ней сидела женщина, на коленях у которой стояла клетка с кроликом. Кролик испуганно шевелил ушами. Его коричневые блестящие глаза навыкате грустно смотрели на Лили.
Потом кролик велел ей
сойти с автобуса, сесть на другой, идущий в город, а потом выкинуть найденный сотовый в реку.
Но это бред. Кролики не могут разговаривать.
Могут, дорогая, могут. И нечего себя обманывать. Только глупенькая маленькая девочка могла
– Девушка, просыпайтесь! – услышала Лили голос кондуктора. – Конечная! Рыбацкий поселок!
Лили открыла глаза. Салон был пуст. Она подхватила коробку с тортом, который везла по просьбе Эдгара, вылезла из автобуса, и он тот час уехал, будто торопился покинуть это место. Покосившаяся советских времен остановка была пуста. Вдали виднелись невысокие слабо чадящие трубы какого-то заводика. Серые дома в пучках багряных и желтых листьев казались неприютными и нежилыми. На выкрашенной синей краской облупленной двери магазина висела табличка «Закрыто на час». Ветер полоскал солнечный свет, делая его рваным, рассеянным, тусклым. Нигде никого.
Лили ещё не испугалась. Она не видела таких мест, и окружающее было даже интересно, как декорация неприятного фильма, который она смотрит, чтобы радостнее и облегченнее вернуться в свою реальность.
Эдгар обещал встретить её на остановке, только вот его не было. Лили достала заранее купленную пачку «KISS Dessert» с куском торта на пачке и закурила тонкую вонючую сигарету. Видел бы её папа! Даже Натали осудила, хотя сама дымила, как паровоз, когда они с отцом здорово поругались. Глубоко затянувшись (и чуть не закашлявшись при этом) Лили набрала номер Эдгара. То, что его не было, внушало лишь лёгкое недовольство.
– Иду, иду, - произнёс его голос, и Лили сбросила.
Ветер швырнул пепел в лицо.
Ничего из всего этого хорошего не получится, дорогая. Убирайся-ка ты отсель подобру-поздорову, пока не поздно.
Откуда-то из-за остановки возникла фигура. Лили поняла, что это он, Эдгар.
Она почему-то представляла Эдгара типа Джорджа Клуни в культовом фильме «От заката до рассвета». Понимала, что вряд ли он будет сильно похож на Клуни, но не могла ничего с этим поделать, зная, что образ Сета Гекко развеется только тогда, когда она увидит настоящего Эдгара.
О, нет, моя внешность вполне обычна, хотя девочки всегда говорили, что я ужасно красивый…
Первое, что бросалось глаза – его рост, метра два, а то и больше. Для своего роста Эдгар был худ и нескладен, а при ходьбе выбрасывал вперед журавлиные ноги. Длинные руки с большими кистями и долгими паучьими пальцами болтались вокруг этих журавлиных ног. Он был одет в черные суконные штаны, видно, сшитые вручную и синюю китайскую майку с надписью «Адидас» навыпуск. Ступни в серых заскорузлых носках и пыльных шлепанцах были огромными – размера эдак сорок шестого. На большой облыселой голове кое-где росли седоватые волосы. Лицо было мордой ягуара, а в мутных голубых глазах плескалось что-то такое, чему Лили даже не смогла дать определения. Он был весь какой-то нелепый и высокомерный. И ему точно было больше тридцати четырех.
Подошедши, Эдгар неловко поцеловал Лили в висок, как будто не видел её первый раз в жизни, а был с ней хорошо знаком и имел на это право. Лили отпрянула. Он тоже, как будто его плетью огрели.
– Какая же ты красавица, Лили, - произнес Эдгар, нежно на неё глядя.
– Я так понимаю, тебе больше тридцати четырёх? – спросила она.
– Сорок пять, - произнёс Эдгар.
Ничего себе заявочки, ты не находишь?
Гулять по поселку было невозможно. Поднялся дикий ветер, рвавший кроны деревьев и больно задувавший Лили в уши. Кафе, про которое рассказывал Эдгар, оказалось закрытым. Её охватило чувство неправильности происходящего. Боже, она слоняется по какой-то заброшенной деревне со странноватым уродом, который ей в отцы годится. И тут же пришла самая четкая и правильная за последние два месяца мысль: «Валить отсюда и как можно скорее». Она уже представила то чувство непомерного облегчения, когда окажется не с ним. Сядет в автобус и поедет домой. Увидит отца. Даже Натали она будет рада. Можно будет попросить отца свозить их всех вместе в ресторан. Как же она будет счастлива, когда окажется не с ним.
Ах, Лили, Лили. Уже слишком поздно.
– Может, посидим у меня, попьем чаю с тортиком? – произнёс Эдгар, просительно заглядывая ей в глаза. – Поговорим, а потом ты уедешь.
Она посмотрела на него. Лысоватый череп, длинный нос, журавлиные ноги и самоуверенность, бившая из него фонтаном, вызвали жалость. В конце концов, она сама виновата. Эдгар ничего ей не сделает.
Лили сказала: «Хорошо». Об этом она горько пожалела уже через полчаса.
А пока она довольно уверенно шла по малохоженной тропинке через лес вслед за Эдгаром.
Зачем ты с ним идешь, Лили?
Так глухо пел ветер, шептали деревья. А перед ней шагало нечто, выбрасывая вперед длиннющие журавлиные ноги. Лили, как зачарованная, ступала почти след вслед.
Когда впереди показалась кладбище, Лили стала задыхаться.
Ах, Лили, Лили,
прошептала огромная осина,
разве ты не знаешь, что жалость наказуема?
– Не бойся, - как ни в чем не бывало сказал Эдгар, оборачиваясь. – Я немного тебе соврал. Я работаю сторожем на кладбище. У меня тут дом и даже небольшой бизнес.
Она попыталась сделать шаг назад, но Эдгар крепко схватил её за запястье своими длинными паучьими пальцами. Наваждение разом схлынуло. Лили осознала все, что происходит сейчас.
– Раз ты пообещала, что будем пить чай с тортиком, - произнес Эдгар, тяня её за собой, - значит, будем пить чай с тортиком. Что за сволочная натура – давать обещания и не выполнять их.
Лилиан!!!!!!!!!!!!!!
Голос мамы.
Ветер взвыл в верхушках аляпистых крон. Слабое солнце совсем скрылось.