Поговори со мной
Шрифт:
— Значит, она не догадывалась… — Проговорил сам себе.
— Допустим, но есть ещё кое-что, что я не могу исправить, — врач посмотрел прямо в глаза, — ваши отношения. Я давно практикую и кое-что в этом понимаю, особенно меня беспокоят причины отслойки. Гормональный фон в норме, а вот синяки на её запястьях, на бёдрах, сомнительного происхождения ссадина на груди, да и сам факт того, как пациентка настроена бороться за беременность. Бороться с вами, уважаемый… Всё это кое о чём говорит.
— Это была случайность. — Невозмутимо заметил Марат, однако уголки губ угрожающе поползли вниз. — Мы просто
— Вполне это допускаю. Только ещё одна такая случайность и сохранять там будет нечего. Это вы хорошо понимаете?
— Более чем.
— Вот и замечательно. Ко мне ещё какие-нибудь вопросы имеются?
— Чем я могу помочь?
— Если вы намекаете на спонсорскую помощь, то состояние отделения вы видели сами, а если на помощь в вашем конкретном случае, то… Хорошо подумайте, прежде чем снова ворвётесь в палату. Стрессы сейчас Соловьёвой на пользу не пойдут. Объясните ей, что беременности, как и ей самой, ничего не угрожает, только не ставьте перед фактом, как меня сейчас, что ребёнок должен родиться. Эмоциональное спокойствие беременной женщины, это добрая половина дела. Так что всё в ваших руках, а что зависит от нас, мы выполним.
— Спасибо.
— Идите, Марат Игнатьевич, только обдумайте, что вы скажете, прежде чем…
— Я понял, спасибо. Сегодня вечером от меня придёт человек, вы сможете обсудить с ним необходимую помощь. И ещё. Я бы хотел отдельную палату.
— Двухместная. Больше ничего предложить не могу.
— До свидания.
— Удачи вам.
С тех пор, как ушёл Марат, я даже пошевелиться боялась. Сердце бешено стучит, как у кролика, и глаза открывать боюсь, вдруг он сейчас стоит напротив с таким же выражением лица. С обвинением в глазах, с угрозой. Каждый раз вздрагиваю, когда дверь скрипнет.
— Марина, это твой приходил, что ли?
Я обернулась на голос, женщина напротив грызла зелёное яблоко и с азартом смотрела на меня.
— Да.
— Представительный такой. Я сначала испугалась, когда он ворвался, а потом рассмотрела, ничего такой, бизнесом наверно занимается. Где подцепила?
— В банке.
— Везёт. А мой, автомеханик. Если что и приносит домой, так это мазуту. Зарплаты как не было так и нет, только ему на водку и хватает.
— Чего тогда рожать решила, если всё так плохо? — Вмешалась ещё одна, за моей спиной.
— А, дура наверно. Верю в то, что он поумнеет, ответственность почувствует, а если и нет, то хоть бы и для себя.
— А у тебя дети есть?
Воцарилось молчание. Я обернулась, женщина смотрела на меня.
— Вы это мне?
— Тебе, а кому ж ещё. Мы здесь уже недели по две, между собой наговорились. Так что?
— Есть.
— Мальчик, девочка?
— Сын.
— Не от этого хахаля, да?
Не смотря на внутреннее раздражение, которое назревало, я себя сдерживала.
— Не от Марата. — Ответила, скрипя зубами, соседки по палате это почувствовали, но не угомонились.
— А мне показалось, что он порвать тебя готов, вот, прям, на клочки порвать! — Давилась слюной та, первая, которая со мной заговорила, даже голову в плечи втянула, так ей нравилось наблюдать за чужой жизнью.
— Так может детей не хочет.
— А зачем таким
— Я буду нужна своим детям. — Гордо и, отчасти, упрямо, ответила я.
В палате снова замолчали, я уже думала, что кривляются между собой, жестами меня обсуждая, но было всё равно. Только одеяло повыше натянула, так, чтобы даже не слышать ничего.
— Марин, к тебе.
Я не обернулась, я дышать перестала. Знала, что никто кроме Марата ещё не мог прийти. Глаза закрыла, ведь могу притвориться спящей. Просто сделаю вид и он уйдёт, слышала, как медленно переступает по полу, как склоняется и что-то кладёт мне на тумбочку, присаживается на корточки напротив и против своей воли, сильнее веки сжимала, выдавая себя с головой. Вздрогнула всем телом, когда тёплые пальцы коснулись щеки. Слёзы прорвались сквозь ресницы.
— Мариш, — позвал он меня тихо и тут же губами ко лбу прижался, по волосам гладил, успокаивающе, — пожалуйста, успокойся, всё хорошо. — Убеждал меня, а от страха уже всё тело колотилось, я боялась подать голос.
— Открой глазки, ну… хорошая моя…
Аккуратными движениями, Марат сам стирал мои слёзы, а их всё больше.
— Детка, я, конечно, слышал, что беременные женщины эмоциональны, но не настолько же.
Он мягко улыбнулся и этот голос, эта улыбка, которую я не видела, а только чувствовала… они как бальзам на душу и я пересилила свой страх, открыла глаза. Первое, что увидела перед собой, это букет цветов. Разных, красочных, похожих на полевые. Судорожно вздохнула, пытаясь сообразить, что к чему, но ничего не выходило.
— Я подумал, вдруг тебя тошнит. Продавец сказала, что они практически не пахнут, но очень красивые, правда?
Я перевела взгляд на Марата, сквозь пелену ещё не успевших высохнуть слёз, разглядела улыбку. Смотрела на него, пытаясь дыхание выровнять, сглатывала ком. Который, то и дело, возвращался на место.
— Ты красавица… — Шире улыбнулся и заложил мне волосы за ухо. — Тебе можно вставать?
— Зачем?
— Я хочу с тобой поговорить. — Прошептал мне в губы, так, чтобы больше никто не услышал.
— Вставать можно. Только голова болит, я…
— Тише, тише, только не нервничай. Скоро тебя переведут в другую палату, там будет спокойнее.
Я всхлипнула, а он снова мою голову к своему плечу прижал, лёгкими касаниями губ к виску прижимался, продолжал гладить волосы.
— Так, кто тут переводится? — Грозным басом проговорила санитарка, Марат поверх меня посмотрел.
— Мы переводимся. — Махнул он ей рукой и кивнул. — Надо встать, сама сможешь?
— Смогу. — Отозвалась я неуверенно, перед глазами всё плыло, но Марат не стал дожидаться разрешения. Ловким движениями поднял меня, помог обуться, за ладони немного потянул на себя и за талию обнял, прижимая кончики пальцев к моему животу. Так бережно, как никогда прежде.