Поговори со своей тенью

Андреева Наталья Вячеславовна

— Ну не я же? К тому же будет много крови. И времени у нас не так много. Урок французского скоро закончится. Поэтому мы будем выносить его целиком.

— Как? Там же вахтерша!

— Ты сейчас позвонишь ей… Внук у нее есть?

— Да. Внучка.

— И скажешь, что у внучки заболел животик, ее надо срочно забрать из детского садика. Она ходит в садик?

— Кажется. Я не… Не помню.

— Звони. Есть на вахте телефон?

Леночка кивнула и потянулась к телефону. Виола же вытолкнула меня в коридор. Посмотрела

мне в глаза и сказала:

— Слушай меня внимательно. Сейчас вы его оденете. Не перебивай. Джинсы, дубленку. И, разумеется, ботинки. Остальные вещи сложите в узел и по дороге кинете в мусорный контейнер. Желательно подальше от дома. Будем надеяться, что кто-нибудь из бомжей подберет. Документы, если они есть, сожжете. Но потом. Сначала вы сделаете вид, что выводите из подъезда пьяного мужчину. Пусть Леночка спустится и подгонит машину прямо к дверям.

— А ты? — спросила я.

— Я буду ждать вас с… с телом внизу. На вахте.

— Но почему ты не…

Я хотела сказать: «Почему ты нам не поможешь?» Ведь Виола — девушка сильная, даст фору и мне, и Леночке. Почему же она хочет устраниться? Но спорить с ней в подобной ситуации у меня просто не было сил! Я вернулась к Леночке в спальню и спросила:

— Ну как?

— Она ходит не в садик, а уже в школу, — прошептала Леночка. — Вторая смена.

— И что?

— Вахтерша охнула и бросила трубку.

— Значит, проняло, — констатировала у меня из-за спины Виола. — Вот видишь: маленькое везение. Давайте одевайте его.

— Что?! — зло глянула на нее Леночка. — Ты его убила, а теперь…

— А вот этого, милая, ты не докажешь. Я его убила? А разве не ты? У меня есть свидетель.

— Какой еще свидетель?!

Конечно, Виола имела в виду меня! Бедной Леночке и в голову не пришло, что я возьму сторону подруги, а нее ее! А зря.

Как мы с ней одевали труп, я, пожалуй, опущу. Вернее, одевала я, потому что Леночка с Виолой спустились вниз. Видимо, это и называлось у Виолы «делать из меня человека». Заставить одевать труп, потом везти его в лифте с риском наткнуться на соседей.

Леночка ничего не сказала мне про подругу, когда вернулась обратно в квартиру. Она просто перевела дух:

— Уф! Машина у подъезда, на вахте никого нет. Как он?

Он был в порядке. В джинсах и теплой куртке. В зимних ботинках на босу ногу. Вокруг синих колготок я обернула шарф. Снять их с шеи почему-то не решилась. Да-а… У милиции, когда она найдет покойника, будет легкий шок и масса проблем.

— Постой-ка, — сказала Леночка, когда я попыталась поставить покойника в вертикальное положение.

Она метнулась на кухню, принесла оттуда початую бутылку бренди и щедро окропила им того, кто еще двадцать минут назад был моим тезкой, а теперь стал мертвым телом, от которого надо срочно избавиться. Рубашку, трусы, свитер и носки я засунула в пакет. Леночка мелко-мелко дрожала.

Когда мы «выводили»

покойника из квартиры, я подумала, что умру от страха. Только мысль о том, что Виола ждет внизу, удерживала меня в сознании. Хорошо, что мы с Леночкой были женщинами высокими и достаточно сильными. Как выяснилось. А покойник хоть и выше нас, но довольно тщедушен. Как она вообще на такое польстилась? Разве что действительно от скуки.

Во второй раз нам повезло, когда в подъехавшем лифте никого не оказалось. А не повезло, когда внизу нам встретилась пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руке. Леночка тут же шарахнулась к почтовым ящикам, а покойник повис на мне. Я так испугалась, что не сразу сообразила: Виолы внизу нет. Она исчезла.

Женщина же, увидев нас, брезгливо поморщилась и отвернула голову. Пробормотала что-то вроде: «Надо же так нализаться!» И бегом к лифтам.

От нас и вправду сильно разило бренди. Покойник же висел на мне, как засохший плющ на стволе живого дерева. И его корни, то есть голые ноги в зимних ботинках, были лишены жизненной силы.

Я стояла в это время ни жива ни мертва. И предательство Виолы дошло до меня не сразу.

Как только женщина уехала, Леночка повернулась ко мне:

— Пойдем, — и подхватила покойника под левую руку.

Вдвоем мы выволокли его из подъезда. Хорошо, что в декабре рано темнеет. И Сияющее Безобразие Леночка подкатила к самым ступенькам. Оставалось только запихнуть труп на заднее сиденье. Он еще не одеревенел, поэтому поддался сразу. И вообще не возражал против такого с ним обращения. Я же еще надеялась, что Виола где-нибудь поблизости. Что, как только мы усядемся, она выйдет из-за угла и скажет мне: «Не бойся, я с тобой».

Разумный совет мне бы сейчас не помешал. Я ждала появления лучшей подруги до тех пор, пока усевшаяся за руль Леночка не завела мотор. А когда машина тронулась, я крикнула:

— Подожди!

— Что? Что такое? — заволновалась Леночка.
– т Разве мы что-нибудь забыли?

— А как же…

Мне не хотелось сейчас пускаться в объяснения: откуда взялась Виола, почему я поселила ее у себя в квартире, где она научилась так драться и зачем мы сегодня сюда пришли. Только не сейчас. Видимо, и Виола это поняла, потому и исчезла. И я не стала пускаться в розыски. Бессмысленно. Вдруг после убийства любовника моей невестки она исчезла вообще? Навсегда.

— Ничего, — сказала я Леночке, искоса взглянув на покойника, который теперь сидел, уронив голову мне на плечо. — Поехали.

Без поддержки Виолы стало совсем худо. Глупая Пучеглазая Лягушка оцепенела, ожидая, когда ее начнут препарировать. Она чувствовала себя виноватой во всем, что сегодня случилось.

Выехав на шоссе, Леночка спросила:

— Куда?

— Куда хочешь, — жалко сказала я.

— На Ленинградку. Там дача у моих родителей.

— С ума сошла!