Пограничная тишина
Шрифт:
Иван Александрович знает меру и шуткам, переводит разговор на другое, объясняет солдатам, что впереди им встретятся еще более трудные места и что, возможно, придется разъединиться на две группы.
— Придется поплавать...
— Ох эти, будь они неладны, чертовы болота, — говорит Лукьянчик. — Куда ни поставишь ногу, всюду мочаг....
— Если бы пограничники ходили дорожками, где и не замочить сапожков... — продолжает майор.
— Так начнем все ходить в калошах? — предложил Лумисте.
— Тут уж наверняка сядешь в калошу, — ответил начальник
— Отставить, товарищи! В истории были такие случаи...
— В истории? — Лумисте поднял на майора умные, с голубым оттенком глаза. Он был парень начитанный.
— Да, теперь это уж просто веселая история, — продолжал майор. — А тогда было не до веселья... В боях под Москвой фашисты стояли на часах, охраняя самих себя, и даже пытались ходить в наступление в этаких большущих соломенных калошах.
— Верно. Я читал, — подтвердил Лукьянчик.
— А потом, когда мы их выкуривали из Августовских лесов, приходилось лазить по пояс в болоте, иногда под плотным огнем. В самых диких местах пряталось столько разной швали — начиная от полицаев, кончая матерыми эсэсовцами. Предполагаю, что и сегодняшний гость облюбовал себе болотную резиденцию.
Майор теперь уже более подробно объяснил на развернутой карте детали поиска, показал, в каком направлении может двигаться и скрываться нарушитель. Дождавшись, когда была потушена последняя сигаретка, подал команду:
— Встать! Вперед, шагом марш!
Солдаты вскакивают, поправляют снаряжение и, вскинув на плечи автоматы, втягиваются на тропу. Снова перед ними лес, хрустко трещат под ногами мертвые ветки, хлюпает в мочажинах вода. Рассредоточившись на необходимое расстояние, пограничники сливаются с окружающим фоном.
VIII
Дети бывают упрямы, настойчивы и последовательны даже в самых нелепых своих поступках. Таким непоколебимо настойчивым характером обладал и Юстас.
— Как только подкатим к мостику, так ты спрыгивай. С меня хватит, слышишь? — порывисто дыша в затылок Пятрасу, шипел Юстас.
— Так не удобно же! Разве ты не видишь, что человек болен?..
— Болен? Пусть садится на автобус и едет в Раздияй к доктору.
— Бросить человека на дороге... — тоненьким, даже печальным голосом возразил Пятрас. — Это, Юстас, не по-товарищески.
— Видали товарища! Если уж ты такой добрый, ваша мосць, садись опять к нему на раму и качайте хоть до самого Укмерге! С меня хватит! Баста! Баста! В гору я и до разу не нажму педалей.
— Мы можем с тобой по очереди, — не совсем смело заявил Пятрас.
Люпиновое поле кончалось, горбатенькие перильца моста через Запсие приближались. Велосипед прокатился мимо белого дорожного столба.
— Все, Пятрас. Долой с коня! — Юстас сбавил ход. Пятрас спрыгнул и крикнул Изодасу, чтобы тот остановился.
Из-за леса поднималось солнце. Меж зеленых камышей покойно и тихо лежала речушка. В серую, ленивую рябь серебром сыпались отблески лучей. Юстас
— Устали, братки? — спросил Изодас и, не дожидаясь ответа, прибавил: — Ничего, еще немножко...
— А мы дальше ехать не можем, — сказал Юстас и отколупнул от перил щепочку.
— Да что вы, хлопчики! — Изодас озадаченно поглядывал то на одного, то на другого. — Я вам еще дам шоколада. У меня богато!
— Не нужно. — Пятрас смотрел на пассажира виноватыми глазами. От этого взгляд его казался еще более живым и чистым.
— Могу дать и денег.
Юстас отвернулся и бросил щепочку в воду. Она медленно поплыла, переваливаясь на ряби с боку на бок. Изодас понял, что с деньгами у него вышла глупость. Сморщил лицо, точно тело пронзила нестерпимая боль.
— Бог знает, какие боли в желудке...
— Сядете на автобус, и не надо будет крутить педалей. А там еще гора какая и песок, кишки намотаешь на передачу... — проговорил Юстас.
— Ах, хлопчики, хлопчики, как мне хорошо было с вами! — сокрушался Изодас.
— Нам порыбачить хочется, — сказал Пятрас. — А вам на автобусе и правда будет лучше.
— До автобуса-то нужно дойти! — уже не скрывая раздражения, возразил Изодас. Ему не очень хотелось использовать этот многолюдный транспорт. Он спешил выйти из пограничной зоны и хорошо понимал, что лучшего прикрытия, чем эти мальчишки, ему уже не найти. Сколько он их ни уговаривал, ребята не согласились сопровождать его дальше. Внешне он старался расстаться с ними радушно, сунул на прощание еще по шоколадке. Юстас долго упрямился и не хотел брать, а потом взял, чтобы только поскорее отвязаться.
Мальчики свели велосипеды с моста, спустились вниз по берегу речушки, нашли удобную для рыбалки заводь и остановились.
— Клевать, наверное, не будет, — сказал Юстас и положил велосипед на траву. То же сделал и Пятрас.
— Ты так думаешь? — спросил он.
— Думаю, что поздно уже...
— Закинуть надо. Там видно будет, — сказал Пятрас.
— Попробуем.
— Знаешь, Юстас, а мне сначала захотелось попробовать шоколадку, — засмеялся Пятрас.
— А ты думаешь, я против? Попробуем, Пятрасик! — Юстас успокоился и смягчился, радуясь тому, что наконец они отделались от этого прилипчивого дядьки и его тупоносых башмаков.
Присели на травку и вытащили из карманов каждый по плитке. Прежде чем развернуть, Юстас, как всегда, решил прочитать, что написано на этикетке. Прочитал, тронул дружка за плечо:
— Слушай, Пятрас, ты погляди, что тут намалевано?
— Где?
— Да на обертке. — Юстас разглядывал бумажку и так и этак. Ему хорошо были знакомы латинские буквы, но здесь слово «шоколад» было напечатано очень по-смешному.
— Вместо «шоколад» написано «чеколяда»... Ха!
— Не все ли равно, как там написали, — продолжая развертывать свою плитку, сказал Пятрас.