Пограничная тишина
Шрифт:
— А тебе не жалко? — голос незнакомца дрогнул, и его, как заметила Люцинка, будто качнуло.
— Ни капельки! — Олеся выхватила из корзинки пластмассовый кулечек и вытряхнула на куртку все ягоды. Помахав рукой, она шмыгнула вслед за сестрой.
Люцинка удалялась как ни в чем ни бывало, всем своим видом показывая, что не придала этой встрече никакого значения. Она шла не спеша, зигзагами, заглядывала под каждый кустик, искала грибы, а у самой замирала душа. Ей хотелось поскорее уйти от этого места, и она теперь горько раскаивалась, что не разрешила Юрасику приехать
— Нашла хоть что? — кричит Олеся.
— Один... малюсенький!
— Подрезала?
— Ага!
— Знаешь что, Люцинка?
— Что?
— Как еще тебе попадется, ты его не срезай! Ладно?
— Ладно.
— Ты меня позови. Я только чуточки гляну, как он растет и все!
Так всякий раз: прежде чем срезать гриб, должны ей показывать. Она ходит вокруг и любуется.
— Хорошо, Олесенька, хорошо! — Люцинка быстро уходила вперед от куста к кусту.
— Ой, Люциночка, ой же, мамочка!
— Ну что, что?
— Ты только подойди сюда и взгляни, какой ты пропустила чудесик! Ой же слепая! А вот еще и еще!
Олесе грибы попадались один за другим. Она едва поспевала срезать, радовалась, кричала восторженно, вспугивая затаившихся на ветках птиц.
— Ты много набрала?
— Много, — все глуше раздавался голос Люцины.
— Ты не убегай, а то я заблужусь!
— Ты ближе держись, не отставай!
— Как же не отставать, коли тут ужас сколько грибов! А вот она и малина! Ой, сколько малины!
— У меня тут еще больше! — уже издалека отозвалась Люцинка.
— Я иду к тебе!
Когда Олеся подбежала к Люцинке, она стояла возле голой толстой сосны.
— Ну и где же твоя малина? — Олеся оглянулась. Вся земля вокруг была устлана сухими иголками, и ни одного кустика малины не было. Только неподалеку вперемежку с осинником рос молодой березнячок.
— А грибы? Где у тебя грибы? — заглянув к сестре в корзинку, спросила Олеся.
— Ты знаешь, родненькая...
Люцинка посмотрела на сестру горящими глазами, потом внезапно схватила, стиснула ручонку и потащила в березнячок.
— Ты с ума сошла! Куда тащишь, куда? — ничего не понимая, Олеся пыталась вырваться.
— Тише, Олеся, милая! Ой, что-то я тебе сейчас скажу такое! — шептала Люцинка.
Они вбежали в мелколесье и остановились на тропинке — сырая, черная, от грязи, она была истоптана следами лосей и кабанов, местами усыпана свежим пометом.
— Затащила в такую грязюку! — тоненьким, протестующим голоском заговорила Олеся. — Ну говори же, говори! И пусти. Не убегу...
— Олеся, любая! — тормошила девочку за плечи Люцинка. — Если идти обратно, ты найдешь дорогу?
— А мы что, заблудились? — сообразила Олеся. Она чувствовала, как дрожат у Люцинки руки.
— Погоди же! Ты можешь добежать до Калвари одна?
— Почему я одна? Почему? А ты?
— Мне нужно остаться здесь... Ты не бойся. Я только тихонечко буду подсматривать за этим дядькой...
— А зачем надо за ним подсматривать? Он что... нехороший? — сверкнув черными глазами, спросила Олеся.
— Не
— Почему ты думаешь, что он плохой? — больше с недоумением, чем со страхом в голосе спросила Олеся. — Он же улыбался.
— Я не умею объяснить это... — Люцинка торопливо обрывала с ветки шершавые, рубчатые по краям листочки, и они сыпались ей под ноги зеленым дождем.
— Я же ему отдала всю свою малину!
— Если бы ты добежала до Калвари к леснику дяде Рудишкесу и рассказала ему, что мы встретили в лесу человека... Он нам сказал, что хочет поставить в озере сети. Просил нас никому не говорить про это. Но я знаю, что у него нет никаких сетей. Он обманывал, это видно было по его лицу. Вот так и расскажешь. А там уж дядя Рудишкес сам знает, что делать дальше. У него есть дома телефон и мотоцикл. Если бы ты только...
— Ну а ты тут будешь одна?
— Мне-то что?.. Я спрячусь так, что меня не увидит... Ой, Олеся, если бы ты добежала...
— Хорошо. Я добежу до Калвари и все расскажу дяде Рудишкесу, как ты велишь, — тихим, ласковым шепотком проговорила Олеся. — Я-то добежу, что мне... А вот ты тут одна. Ой же, Люциночка!
— Я тебя туточки буду ждать...
— Но а если он пойдет дальше?
— Я — за ним...
— А как же мы тебя найдем?
— Дядя Рудишкес знает как. Он тебя, наверное, посадит в свой мотоцикл. Только надо его разыскать — и больше ничего.
— А если его нет дома?
— Тогда расскажешь тетке Вилие. И пусть она тут же позвонит пограничникам. Еще тебе нужно запомнить дорогу, по которой пойдешь.
— На всех поворотах выложу стрелочки, как сержант учил в ЮДП. Уж я-то знаю, будь покойна. Ну, мне идти, да? — глаза Олеси влажно поблескивали.
— Да, да, любая. — Люцинка поцеловала ее в щеку и повернула лицом на тропинку.
Вокруг посвистывали птицы. Люцинка провожала сестренку затуманенными глазами до тех пор, пока не скрылись за кустами голубые Олесины брючки.
X
По одному из вероятных направлений движения нарушителя начала поиск подвижная группа младшего лейтенанта Терехова. Ей было приказано перекрыть трассу, одновременно отсечь доступ в лесистую заболоченную местность.
Машину ГАЗ-69 вел высокий, чернобровый молдаванин, рядовой Архип Боцу. Уверенно управляя автомобилем, он временами скашивал свой темный цыганистый глаз на сидящего рядом с ним офицера Федора Терехова. В новой полевой форме, с планшеткой на тонком плечевом ремешке, младший лейтенант, наверное, думал, как предполагал Архип, не иначе как о боевом задании. Да и о чем мог думать молодой офицер, следуя выполнять свое первое и, быть может, по-настоящему опасное поручение? По дороге он не раз вынимал из планшетки карту, делал на ней таинственные отметки, глубокомысленно стучал по зеленой, означающей на карте лес расцветке карандашом «тактика» и даже в раздумье, как уловил Архип, кончиком той же «тактики» почесал свой чуточку сплющенный нос.