Пограничник
Шрифт:
Йорик молчал. Стыдно.
— Мы ничего про это не знаем, Рикардо. Про порт и… Новые трудности. Можешь пояснить? — осторожно произнёс Серхио Рамос. Он вообще парень молчаливый и осторожный. А ещё понимает, паскуда, что я Хелену не забыл, и как тепло к нему в глубине души отношусь.
— Серхио, не поверишь, мы тоже ничего об этом не знаем! — сделала большие глаза и приложила руку к груди Астрид. — Самим интересно. У мальчиков свои секреты.
— И я не в курсе. — А это меня пронзила стальным взглядом Анабель. Зай, ты-то куда лезешь? Попаданка, да, но ты ни разу не военная. Сиди на своём уровне, биохимичь и не выпендривайся, блин!
— Да даже я не
— Стыдоба! Дожился…
— Граф сам расскажет, если сочтёт нужным, — открестился Йорик и отвернулся, чтобы не палиться. Воин он хороший, но по лицу его прочесть легко — не актёр.
— Некогда, не о порте сейчас, — не стал я превращать совет в лекторий и тоже отмахнулся. — Потом — обязательно всё расскажу, всё увидите. Сеньоры, теперь наши с вами планы. Вермунд, не для записи — так обсудим.
Первое. Феррейрос выбрал способ войны. То, чего мы ждали под стенами, они сделали далеко от оных, на самой границе. Руками наёмников, но это ИХ наёмники. Которые пролили-таки кровь. А потому все наши реквизиции у них железа на шахтах и крепостных кандальников — дело богоугодное, мы в своём праве.
— Рикардо, а ничего, что вначале вы забрали железо, а только потом они пролили кровь? — снова нахмурила бровки Анабель. Сильно правильные они в своём двадцать первом веке в Европе, как погляжу. Весь мир беззастенчиво грабят, но формальности соблюдать подавай! Я аж скривился от понимания её гнилого менталитета.
— А мы взаймы брали. И я честно-честно собирался за него после мирного договора заплатить. Не веришь? Зуб даю! Всё равно не веришь? Да и плевать, потому что теперь один фиг не заплачу. Здорово, правда?
— Дьявол! Истинный дьявол! — Это меня Рохелео похвалил. Сиял от радости, что теперь у нас служить будет и во всём этом участвовать.
— Стараюсь.
Я сделал длинный вдох, отрешаясь от лирики.
— Итак, сеньоры, Феррейрос пролил кровь. А значит, реквизиции считаются добычей и возврату не подлежат. Далее, виа. Это международный проект. В него вложились король, два иностранных государства и Аквилея. Его горожане тронуть не посмеют. А потому можно не держать там войско, и потому я приказал Доминику сниматься с якоря и озоровать по окрестностям.
Бароны и Вермунд закивали — поняли это.
— Теперь мы. Мы, наши три с половиной сотни — всё, что осталось у графства из войск. Снимать с границы — не вариант. Использовать городские полки Витории — тоже. Йорика не трогаю — ему со своими задачами бы справиться. Новых баронов призывать — пока отмобилизуются и приедут — Новый год начнётся, как раз снег растает. А потому, сеньоры бароны, никого мобилизовывать не буду, справимся сами, тем более противник у нас разделён на две части.
Завтра ваше войско придёт к замку. Даю два дня на восстановление сил. Также за это время обязываю обзавестись флягами. Мой новый литейщик их несколько сот уже наделал, я готов их вам отдать без денег, но с условием, что выплатите их стоимость после, как будет возможность. Причём я буду брать денег не как на рынке, а по стоимости металла плюс работа, без наживы. На рынке вы так дёшево не купите. Про то, насколько эффективна в походе кипячёная вода — поговорите с моими воинами и десятниками — они поначалу тоже не верили, у нас куча скандалов и эксцессов была.
— Я расскажу, — кивнул Вольдемар. — Всё-всё расскажу. Сеньоры, это и правда так, наши бойцы за два месяца почти не болели.
— И я. И мы. — Это Йорик. — Мы с парнями вначале тоже смеялись. Но, чёрт возьми, в воде и правда есть эти злые духи!
— О боже! Злые духи!.. — сокрушённо под нос пролепетала Анабель.
— Духи… Падре на вас нет, — прошептала сестрёнка
— Главное это работает, — не стал я спорить, что-то объяснять им и доказывать. — И я не намерен терять людей из-за отравлений грязной водой. Сеньоры, есть вопросы по флягам?
— Мы наслышаны уже о них, — замотал головой Серхио Рамос. — И о том, что они эффективны. Я не против. Денег отдам с добычи, с собой нет.
— Твои парни, раненые, ехавшие из Магдалены, у меня останавливались, — а это Рохас. — От них о сём чуде услышал. И даже сделал несколько таких… Правда только для ближнего десятка. На всех и у меня нет — дорого. Но с добычи — и я отдам.
Угу, дорого. Тут не в том, что жмот, дело, а в неверии. «Я сейчас потрачусь, а окажется, что это игрушка юного мальчишки». Но судить не буду. Просто дам на общих основаниях и всё. Всем остальным Соломон продаёт по рынку, со скидкой только пришедшим воевать под мои знамёна.
— Может не стоит терять время на отдых? — Это Алонсо. Про фляги видимо и он принял информацию спокойно.
— Стоит, — не согласился я. — Пусть бойцы за два дня придут в себя. А потом на вьючных, без обозов, быстро двигаемся навстречу неприятелю. Где проводим разведку и отступаем. Отступаем не теряя бойцов — это важно, сеньоры. И идём перед ними, осыпая градом стрел, не давая раздобыть еду и овёс, не давая вздохнуть. Меняемся, ротируем бойцов в налётах так, чтобы ОНИ не могли уснуть, были постоянно в напряжении, постоянно отражали наши нападения. И когда измотаем их под самое «не хочу», когда побьём кучу коней и возниц, тогда соединимся с Домиником и под стенами Феррейроса громим их, чтобы горожане видели, что такое гнев пограничников Пуэбло.
— Горожане попытаются выйти из города и помочь, — заметил Рохас.
— На то и расчёт, — согласился я. — Мы должны вначале уконтропупить наёмников, затем развернуться и ударить по войску города. Всех пленных, кого возьмём — повесить. Вне зависимости от знатности.
Наёмников потому, что вторглись к нам. Хотели наше графство посмотреть, любопытные? Вот пусть с высоты наши окрестности и оглядят, с ветки дерева дальше видно.
А горожане сами виноваты. Выйдут на бой — бить их. Не выйдут — значит не враги нам. Война сурова.
— И благородных?.. — нахмурился и заломал пальцы Рамос. — И благородных вешать? Я про горожан, про наёмников понятно.
— ТАТЕЙ! — не терпящим возражение тоном отрезал я. — Мы будем вешать татей, бандитов. Плевать на их происхождение. Судьба любого бандита — петля на шее. А горожанин или наёмник — без разницы.
— Они тебе это не простят, — покачал головой Вермунд. — Может всё же как все, выкуп?
— И не надо, чтоб простили. Как говорили в Древней Империи, oderint, dum metuant. Что значит пока боятся — пусть ненавидят сколько угодно. — Я расслабился и откинулся на спинку кресла. Повертелся влево-вправо, на зависть остальным. — Сеньоры, для понимания, это — многоходовка. И война этим летом — только первый ход. Я убью знатных горожан, а на вылазку пойдут только знатные, с лучшими доспехами. А значит говно в их жилах будет кипеть, и когда мы будем на фронтирах, они ударят нам с тыла ещё раз. Возможно, даже на замок Пуэбло попытаются напасть. И мы должны быть к этому готовы — кстати, зятёк, вот тебе и фронт работ на время набега, — похлопал сидящего справа родственничка по плечу. — После чего, имея на руках повод, медленно-медленно спускаемся с этой горы, и имеем ВСЕХ.