Пограничник
Шрифт:
– Мы тоже пойдём?
– Ну да, наверное. Тогда я сейчас в душ схожу.
– Только быстрее давай, мне тоже надо искупаться.
Лёша разделся, залез в ванну и включил душ. Нежась под струями воды, он не мог до конца поверить, что это по-настоящему. Он уже и думать забыл, что в этом Мире могут существовать блага цивилизации и сложные технологии, не считая автоматов. А тут и ванная с прочей сантехникой, и отопление, и плиты, на которых можно готовить еду (правда, топить их всё же приходилось углём), и холодильники. Ещё здесь работали граммофоны,
Несколько месяцев назад он жил в обустроенной квартире на Земле, с компьютером и музыкальным центром, затем пару недель прожил в пещерах нелюдей, а теперь оказался здесь – в общежитии Колонии. Всё это не укладывалось в голове.
Таня недавно его обрадовала: сказала, что если её примут в Профсоюз магов и она будет успешно заниматься, то им выделят отдельную квартиру. Это, конечно, было хорошей новостью, да только все эти занятия Тани магией не радовали Лёшу. Она им уделяла всё больше и больше времени, занималась какими-то непонятными делами. Появились у неё и другие интересы, и Лёше казалось, что она всё больше отдалялась от него.
– Нет, хватит, – юноша отбросил дурные мысли, резко завернул кран и позвал: – Таня, иди сюда, ванная свободна.
Приняв ванну, молодая пара быстро оделась и отправилась к Северным воротам встречать солдат Колонии.
Народу на площади была тьма-тьмущая. Лёша тащил за собой Таню, распихивая людей. Прямо как тогда, на выходе из парка, перед тем как они попали в Мир Колоний.
Таня шла за Лёшей и смотрела на ликовавшую толпу. Она понимала, чему они радуются: гибели если не её друзей, то, как минимум, тех, кто спас ей жизнь. Что стало с Лигом, смог ли он выжить?
Для колонистов нелюди были врагами, но теперь Таня сама стала колонистом. Пришлая, как её называли, и будет оставаться такой, пока не найдёт работу или не вступит в Профсоюз. Это означало, что Зелёный Город теперь её Родина, а эти кричавшие люди – теперь свои. Тане было искренне жаль нелюдей, но те сами выбрали свою судьбу. Теперь Таня должна поддерживать тех, с кем ей придётся жить в одной Колонии, иначе и быть не может. А раз эти люди радуются, то и она должна радоваться. Наверное, так будет правильно.
– Всё, стена, – прокричал ей Лёша. – Прямо как на рок-концерте. Хочешь, я тебя на плечи подниму?
– Давай.
Таня ойкнула, когда Лёша поднырнул под её юбку и поднял вверх. Зато сразу стало всё прекрасно видно, в том числе колонну бронетехники зелёных. Несколько ушлых парней, увидев Таню, сразу же последовали примеру Лёши и подняли своих девушек на плечи.
– Ура! – закричала Таня, поддавшись общему порыву.
И тут увидела Виктора Ахромеева и его разведчиков. Они ехали на втором по счёту бэтээре, с надписью «Синица» на борту.
– Спасибо! – прокричала Таня и замахала руками.
Ей очень хотелось, чтобы Виктор и остальные разведчики услышали её слова.
– А кто тут меня ждёт? – спросил я, открывая дверь своей квартиры.
– Дядя Витя!
Настя вылетела мне навстречу и бросилась на шею.
Я поднял её на руки, невысоко подбросил. Девочка засмеялась.
– Держи, – я поставил её на пол, вытащил из-за пазухи ожерелье из ракушек. – Я ещё много чего привёз, потом покажу.
– Ух ты, спасибо, дядь Вить.
В прихожую вышла Лена, я шагнул к ней и крепко обнял.
– Я так рад видеть тебя, Леночка. Я так соскучился.
Я и вправду дико соскучился по ней. По её запаху, по глазам, таким добрым, преданным и чуть-чуть грустным. Но сейчас Лена вся светилась от радости.
– Айда в зал, трофеи разбирать, – азартно предложил я.
Мы втроём двинулись в гостиную, я вёл Лену под руку, Настя шла вприпрыжку рядом.
Несколько часов я раздавал моим женщинам подарки, купленные только что на Восточном рынке. Лена и Настя примеряли их, дурачились, веселились. Потом Лена убежала готовить праздничный ужин, а я остался играть с её дочкой. Мне было просто хорошо. Настя заявила, что очень хочет побывать там же, куда путешествовал я. М-да… если бы девочка увидела все мои приключения, она б стала заикой. Разумеется, не стал этого говорить, а пообещал свозить её на Серебряную реку и научить плавать.
– И стрелять, – уточнила Настя.
– И стрелять. Будешь стрелять как мама.
– А мама моя совсем не умеет стрелять.
– Как это?
– А вот.
– Лена, – позвал я, – а ты что, и правда не умеешь стрелять?
Лена пришла к нам из кухни, где что-то шкворчало, булькало и вкусно пахло.
– Я ни разу из оружия не стреляла, – призналась она.
– Вот как, ну понятно. Этому мы тебя с Настей научим.
– Нет, я вообще ни разу в жизни не стреляла.
– Как?!
Такое у меня не укладывалось в голове.
– У нас в деревне патроны были в дефиците, стрелять нам не давали. Я в школе только пару раз «калашников» разбирала, и всё, а потом… в общем, потом я переехала сюда.
Лена посмотрела на Настю, и я понял, что она не хотела упоминать о своём покойном муже при дочке.
– Нет, эту оплошность точно надо исправлять.
– С тобой, Витя, конечно, исправим, – как-то тепло сказала Лена.
– Конечно, со мной.
А потом был праздничный ужин в честь моего счастливого возвращения. После него Лена уложила Настю спать у себя, и мы наконец остались с ней вдвоём.
Утром меня вызвали на совещание, но не в гарнизон, а в Администрацию. Я отнёсся к этому равнодушно, видимо, Бахрушеву опять понадобилась независимая консультация. В десять часов утра я зашёл в новый кабинет магистра. Обставлен он был сугубо по-деловому: простая мебель, стулья, диван, стол, заваленный бумагами и папками, окна, закрытые жалюзи.
– Здравия желаю, товарищ магистр.
Бахрушев поморщился от подобного сочетания слов. Мне оно тоже резало ухо, но нечего не поделаешь, сами эту должность выдумали.