Пограничник
Шрифт:
Когда Ксюша уходила вечером и осторожно поцеловала его в щеку, Владу стало стыдно – он будто почувствовал на себе слой грязи, оставшийся от своих многочисленных похождений по дамам – словно мог запачкать им вновь доверившуюся ему девушку. Как он мог ей признаться во всем этом? Да и надо ли? Будет ли у них что впереди? Со всей остротой он вдруг ощутил, как это прекрасно, когда тебя по-настоящему любят. Но в то же время осознавал, что на это нужно отвечать тем же, иначе их отношения будут ущербны. А будет ли он способен на такие чувства – Влад не знал.
На следующий
– Ты, как всегда, в своем репертуаре, – усмехнулась вошедшая Ксюша, но не стала заострять на этом внимания, поинтересовавшись самочувствием Влада.
– Специально попросил, чтобы с тобой вдвоем подольше быть – произнес обиженным тоном больной и заслужил поцелуй в щеку.
– Я и не подумала! Ты, и вправду, из-за меня?
– А иначе, какая прелесть отлеживать несколько дней в одиночной камере? – Влад не лукавил, ему хотелось после стольких лет разлуки побыть с Ксюшей наедине.
Однако им тут же пришлось перейти от приятной беседы к насущным проблемам, которые, как только в голове наступило прояснение, сразу обозначились на горизонте:
– Ксюш, я тут ночью сообразил, что мне срочно нужно проверить свои вещи. Вы с мамой не смотрели, что там, в карманах осталось?
– Сейчас схожу, попрошу, чтобы принесли – все, что было на тебе, запаковано и опечатано. Врач предлагал посмотреть, но нам было не до того.
Спустя полчаса мешок с одеждой был доставлен в палату. Вещи сопровождались бумагой с описью. Костюм можно было выбрасывать, но паспорт оказался на месте. Пропали кошелек с банковскими карточками и связка ключей от машины и квартиры, но их он мог обронить во время драки.
– Ты не могла бы проверить, все ли цело в квартире и на месте ли машина? – озабоченно спросил Влад и получил согласный кивок в ответ. – Возьми такси и заскочи на парковку за Империалом – там должен быть мой БМВ – ты же его видела тогда, у подъезда родителей?
Ксения даже не пыталась сострить насчет беспокойства, вызванного излишне шикарной собственностью. А могла – Влад бы понял, ему самому все это казалось какой-то ерундой по сравнению со своим здоровьем и сочувствием девушки.
Он объяснил, как забрать копию ключа у родителей и попросил запомнить код дверей в подъезде и квартире. Особенно он надеялся на этот код, ведь только тот мог помешать людям Штыря взломать квартиру. Хорошо, что кредитка оказалась дома – на нее могли бы уже накрутить изрядную сумму.
Ксюша вернулась через полтора часа. БМВ на парковке не было, но квартира оказалась в полном порядке.
– Тебе надо заявить о пропаже машины, - озабоченно предложила девушка.
– Да, иначе страховку не получишь, а я за этот гроб и половины суммы банку еще не выплатил…
– Я думаю, по страховке деньги вернут. Ведь дело по твоему избиению уже завели. Милиционер приходил, протокол составлял. Осталось только добавить твои показания...
– Хватит об этом… - Владу почему-то было лень даже думать о каких-то страховках. – Лучше расскажи, чем ты сейчас занимаешься? А то вчера мы все прошлое вспоминали.
– Я по-прежнему, наперекор родительнице пытаюсь лечить детей, а она все старается протолкнуть меня в шоубизнес. Ты же знаешь ее – режиссер, продюсер. Как хорошо, что я в ее бандитский сериал ну никак не вписываюсь, а то бы уже была бы звездой криминала…
– А с детьми как? – продолжал он любопытничать, про себя заметив, что боится спросить Ксюшу о ее сердечных делах. Неужели уже заревновал?
– Ты знаешь, это ужасно и прекрасно одновременно, как наркотик, - девушка с радостью принялась делиться своими впечатлениями от работы. – Первый раз, когда попадаешь в отделение с детьми, у которых нарушения центральной нервной системы, можно с ума сойти. Это так тяжело, наблюдать мучения маленьких человечков. Сначала меня просто угнетало то, что я не могу им почти ничем помочь. Но потом, когда начинаешь с ними работать, то понимаешь, что многие из них обычные дети и иногда даже более умные и пытливые, чем их здоровые сверстники. А теперь я уже не могу долго без них – понимаю, что нужна им. Ведь многих бросили родители и детишкам некуда идти, а другие просто не выживут в домашних условиях…
Девушка рассказывала, а на ее глаза навернулись слезы. Влад лежал на кровати и молчал. Ксюша, совсем «отпустив тормоза», изливала ему свою душу, и он с горечью понимал, что совершенно не готов адекватно воспринимать чужую боль. С другой стороны, собственное, пусть и временное увечье что-то изменило, а может, у него появилось сочувствие из-за слабости организма… Так или иначе, но казалось, что он понимает девушку, и ему совершенно не хотелось, как раньше, пытаться ее увести с медицинского пути на развлекательный.
Он протянул руку к Ксюше и погладил ее по волнистым волосам. Она в порыве чувств удержала его ладонь и поцеловала. А затем, поняв, что не встречает сопротивления, потянулась к нему, и их губы слились…
– Ужас какой! – пошутил Влад. – Как ты можешь целоваться с таким монстром?
– Ты сегодня уже намного лучше. И потом, на работе детки у меня внешне иногда похуже выглядят. Так что мне привычно смотреть на то, что скрывается под внешней оболочкой, - нежно улыбалась девушка, сама осторожно гладя больного, и вдруг, что-то вспомнив, спросила. – Послушай. А ведь ты, считай, в клинической смерти побывал. Недолго, конечно, но все же…
– А! Ты про всякий свет в тоннеле? – улыбнулся Влад. – Нет, все нормально: удар, темнота, и потом свет, только не в тоннеле, а в палате. Хотя фигура там ангельская прорисовалась – твоя…
– А жаль. Интересно же – правда все это или нет? – Ксюша мечтательно улыбалась.
– Ты же будущий врач! И прекрасно знаешь, как легко объясняются все эти фокусы нашего воображения под действием наркотического опьянения, медитаций или клинической смерти.
– Ты, как всегда, умеешь все обосновать. Даже эта беда не поколебала твоего спокойствия и рассудительности.