Пограничные бродяги (др. изд.)
Шрифт:
В настоящий момент нашего рассказа караван находился именно в таком девственном лесу.
Проводник, не теряя присутствия духа, без всякого затруднения продвигался все вперед и вперед, выказывая полную уверенность в том, что ведет отряд по настоящей дороге, и лишь изредка бросал рассеянный взгляд то вправо, то влево, не замедляя, однако, хода своей лошади.
Между тем время близилось к полудню, духота становилась нестерпимой, лошади и люди, находившиеся с четырех часов утра в утомительном
Капитан решился расположиться лагерем на одной из тех широких прогалин, которые в изобилии попадаются в таких лесах, образовавшись в том месте, где упало на землю несколько деревьев, разрушенных ураганом или временем. Раздался сигнал располагаться биваком. Солдаты и погонщики испустили вздох облегчения и тотчас же остановились.
Капитан, глаза которого были в эту минуту прикованы к проводнику, заметил, как по его лицу пробежала тень недовольства. Чувствуя, однако, что за ним следят, человек этот сейчас же взял себя в руки, притворился, что так же обрадован, как и все, и соскочил с лошади.
Лошадей и мулов освободили от груза и упряжи и пустили покормиться на свободе молодыми побегами деревьев и травой, в изобилии покрывавшей землю.
Солдаты съели свой скудный обед и расположились немного отдохнуть на своих сарапе.
Скоро все люди, входящие в состав каравана, погрузились в сон. Бодрствовали только двое — капитан и проводник.
Каждый из них — приходится предположить это — мучился какими-то мыслями, далеко отгонявшими сон и не дававшими им покоя даже в минуту всеобщего отдыха.
В нескольких шагах от прогалины грелись на солнце чудовищные игуаны, лежа в сероватом русле ручейка, который с легким журчанием катился вперед, преодолевая всевозможные препятствия, попадавшиеся ему на пути. Мириады насекомых наполняли воздух жужжанием, производимым их крыльями, белки прыгали с ветки на ветку, птицы, притаившись в листве, распевали во весь голос, а иногда над высокой травой появлялись острая головка и боязливые глаза лани, которая вдруг кидалась в чащу с криком, выражающим испуг.
Но оба наших героя были слишком заняты своими мыслями, чтобы обращать внимание на окружающее.
Капитан поднял голову. В это мгновение проводник смотрел на него так пристально, что это могло показаться странным. Застигнутый врасплох, он постарался отвлечь внимание капитана, обратившись к нему с разговором, но подобным приемом нельзя было обмануть капитана.
— Вот жарища-то, ваша милость! — сказал проводник с беспечным видом.
— Да, — ответил ему капитан.
— Разве вы не хотите немножко поспать?
— Нет.
— Что касается
— Подождите немного, я желаю с вами кое о чем потолковать.
— Со мною?
— Да.
— Я готов, — ответил проводник таким тоном, как будто ему было все равно.
Он со вздохом сожаления поднялся со своего места и пошел, чтобы сесть рядом с капитаном, который подвинулся, давая своему собеседнику возможность воспользоваться тенью толстого дерева с зеленой листвой, осенявшего сидевших под ним своими гигантскими ветвями, сплошь окутанными вьющимися растениями и бородой испанца.
— Нам предстоит серьезная беседа, — заметил капитан.
— Как вам будет угодно.
— Можете вы быть со мною вполне откровенным?
— Что это значит? — произнес проводник, пораженный неожиданностью этого прямого вопроса.
— Или, если вы предпочитаете выражаться по-иному, можете вы быть со мной искренним?
— Это — смотря по обстоятельствам.
Капитан посмотрел на проводника.
— Согласны вы отвечать на мои вопросы?
— Я еще не знаю.
— Как! Вы этого не знаете?
— Выслушайте меня, ваша милость, — сказал проводник, прикидываясь простаком. — Моя мать, уважаемая женщина, всегда советовала мне опасаться людей двух сортов: заемщиков и любопытных, так как первые, по ее словам, думают больше о вашем кошельке, а вторые — о вашей тайне.
— Значит, у вас есть тайна?
— У меня? Ровно никакой.
— Так чего же вы боитесь?
— Ничего особенного я не боюсь, уверяю вас. Ну, задавайте же мне свои вопросы, ваша милость, я постараюсь дать вам на них ответ.
Мексиканский крестьянин имеет большое сходство с нормандским в том отношении, что от него так же трудно добиться точного ответа на предложенный ему вопрос. Капитану пришлось удовольствоваться условным согласием проводника и он продолжал:
— Кто вы такой?
— Я?
— Да.
Проводник рассмеялся.
— Вы сами это отлично видите, — сказал он.
Капитан покачал головой.
— Я спрашиваю вас не о том, чем вы кажетесь, а о том, каковы вы на самом деле.
— Э-э! Senor caballero, кто же может с полной определенностью ответить за себя, каков он на самом деле?
— Послушай, бездельник, — угрожающим тоном произнес капитан, — у меня нет никакой охоты терять с тобой время, слушая все твои увертки. Отвечай мне прямо на мои вопросы, иначе…
— Что иначе? — иронически прервал проводник.
— Иначе я прострелю тебе череп, как собаке! — ответил капитан, вынимая пистолет из-за пояса и быстро взводя курок.