Пограничные бродяги (др. изд.)
Шрифт:
С такими мыслями оба авантюриста ехали друг подле друга. Со времени их отправления не прошло еще и часу.
Однако каждый из них старался не выдать своих тайных опасений, наоборот, они удвоили вежливость своего обращения и говорили друг другу нежные слова, подобно братьям, встретившимся после долгой разлуки, невзирая на то, что разговаривали друг с другом первый раз в жизни.
Солнце уже закатилось, и наступила ночь, когда путники достигли лагеря Ягуара, бивачные огни которого ярко выделялись во мраке, бросая фантастические
— Вот мы и приехали, — сказал охотник, останавливая свою лошадь и обращаясь к спутнику. — Нас никто еще не заметил, и вы можете вернуться назад, не боясь погони. Что вы на это скажете?
— Черт побери, compadre! Я не для того сюда приехал, чтобы зябнуть вблизи от вашего лагеря, — отвечал солдат, слегка пожимая плечами с презрительным видом. — Позвольте сделать вам замечание, что, несмотря на все уважение, которое я к вам питаю, ваши слова кажутся мне очень странными.
— Я должен был с ними к вам обратиться. Кто знает? Вы, быть может, завтра будете жалеть о том, что сегодня поступили необдуманно?
— Это может случиться, но я, так и быть, рискну — я принял твердое решение. С Богом, вперед!
— С удовольствием, senor caballero. Меньше чем через четверть часа вы встретитесь с тем, кого желаете видеть; вы с ним потолкуете, и мое дело будет сделано.
— Я не могу не выразить вам своей благодарности, — оживленно прервал его речь солдат, — но почему же мы медлим? Мы можем привлечь к себе внимание и сделаться мишенью для выстрелов, чего я, со своей стороны, чрезвычайно опасаюсь.
Охотник, ни слова не говоря, дал шпоры своей лошади, и они поехали дальше.
Через несколько минут они оказались в центре полосы света, отбрасываемого кострами. Почти тотчас же раздался сухой звук взводимых курков, и грубый голос приказал им остановиться, во имя дьявола. Повеление это, не отличаясь вежливостью, звучало столь категорично, что оба авантюриста сочли за лучшее повиноваться.
Несколько вооруженных людей выскочили из-за укрытия, и один из них, обращаясь к приезжим, спросил, кто они такие и что им нужно в столь позднее время.
— Мы друзья, — ответил американец, — а нужно нам как можно скорее войти в лагерь.
— Все это очень хорошо, но если вы не скажете нам своих имен, то мы вас не впустим, тем более что один из вас одет в форму, которую у нас не очень-то жалуют.
— Прекрасно, Руперто, — отвечал американец. — Я Джон Дэвис, которого вы, без сомнения, знаете. Поэтому пропустите нас сейчас же, так как я отвечаю за моего спутника, у которого важное дело к вашему вожаку.
— Добро пожаловать, мистер Джон, не гневайтесь на меня, ведь вы знаете, что благоразумие — мать безопасности.
— Да, да, — смеясь сказал американец, — вы-то, конечно, никогда не позволите себе неосторожного поступка.
Пришельцев беспрепятственно пропустили в лагерь.
Большая
Джон Дэвис соскочил на землю, приглашая товарища последовать его примеру. Затем, сделав драгуну знак следовать за собой, он направился к палатке, за пологом которой виднелся слабый брезжащий свет.
У входа в палатку охотник остановился и, дважды ударив в ладони, спросил сдержанным голосом:
— Вы спите, Ягуар?
— Это вы, Джон Дэвис, мой старый товарищ? — последовал ответ из палатки.
— Да.
— Так войдите, я жду вас с нетерпением.
Американец приподнял полог, который служил входом, и вместе с солдатом вошел в палатку. Полог опустился за ними. Ягуар сидел на бизоньем черепе и перебирал при слабом свете ночника свою обширную корреспонденцию. В углу палатки лежали две или три медвежьи шкуры, игравшие роль постели. Увидав вошедших, молодой человек собрал свои бумаги и запер их в маленькую железную шкатулку, ключ от которой он носил на груди. Затем он поднял голову и с беспокойством взглянул на драгуна.
— Что это значит, Джон? — спросил Ягуар. — Вы привели пленника?
— Нет, — отвечал тот, — этот человек желал повидать вас, чтобы поговорить о важном деле. Я не нашел возможным отказать ему в его просьбе.
— Отлично, мы сейчас с ним потолкуем. Ну, а вы сами что сделали?
— Я исполнил ваше поручение.
— Оно вам удалось?
— Вполне.
— Браво, мой друг! Так расскажите мне об этом.
— Зачем об этом распространяться? — ответил американец, показав глазами на драгуна, неподвижно стоявшего в двух шагах от них.
Ягуар понял.
— Это правда, — сказал он. — Посмотрим теперь, что это за человек! — и, обращаясь к солдату, Ягуар промолвил: — Подойдите сюда, compadre.
— Я к вашим услугам, капитан.
— Как вас зовут?
— Грегорио Фельпа. Я драгун, как вы можете судить по моей форме, ваша милость.
— Для чего вы пожелали меня видеть?
— Я желаю оказать вашей милости важную услугу.
— Спасибо, но такие услуги обыкновенно дорого обходятся, а я не богат.
— Вы сделаетесь богатым.
— Я не прочь. Но в чем заключается та великая услуга, которую вы намереваетесь мне оказать?
— Я объясню это в двух словах. Всякий политический вопрос допускает две точки зрения. Все зависит от того, как к нему относиться. Я дитя Техаса, сын североамериканца и индианки, из чего следует сделать вывод, что я в душе ненавижу мексиканцев.
— Это так.
— Ну так вот. Я против воли поступил в солдаты, и генерал Рубио снабдил меня письмом к капитану Мелендесу, в котором назначает ему место встречи, приказывая уклониться в сторону от Рио-Секо, потому что, по слухам, вы намереваетесь устроить в этом месте засаду с целью овладеть грузом денег.