Пограничными тропами
Шрифт:
Мергебай уже предвидел встречу за кордоном со своими дружками и агентом англичан. Что ж, он мог смотреть им прямо в глаза. Они потратились на снаряжение банды и на сей раз не зря. Несколько аулов сожжено, много скота угнано, надолго отбита охота у оставшихся в аулах бывших батраков вступать в колхоз, связываться с большевиками. Наиболее смелых и непокорных пришлось отправить к праотцам, а их сыновей и дочерей забрать с собой за границу. Убежавшим в Синьцзян баям тоже нужны батраки. Да и из юных казахов можно вырастить джигитов и взять в свой отряд. А юные красавицы из пограничных аулов пойдут если не в жены, то в наложницы приближенным Мергебая. Люди немного отдохнут, отпразднуют удачный
…Группа Головина углублялась в горы. Сразу повеяло прохладой, а затем и холодом с ледников, до которых подать рукой. Через несколько часов форсированного марша группа подошла к безымянному перевалу с почти отвесным спуском, покрытым многолетним льдом.
— Есть ли другая дорога? — спросил Головин проводника.
— Нет, начальник! Здесь и проходил с отарой.
— Люди пройдут. Но лошади…
— Я говорил, начальник, что с лошадьми мы не пройдем.
— Лошадей спустить вниз можно на арканах, — вслух подумал Головин. — Но обратно мы с ними ни за что не поднимемся. Отделенный Савичев! — Он подозвал своего первого помощника. — А вы что думаете?
— Думаю, товарищ командир, что нам не нужно и думать о дороге назад. Только вперед! Пусть лишимся лошадей, но задачу выполним. На карачках поползем по леднику, но не упустим Мергебая за кордон.
Курсанты разматывали связки веревок, еще и еще раз проверяли их на прочность. Порвется веревка — и пропала лошадь с грузом. Кони словно понимали, что им предстоит. Они нервно и испуганно жались к своим хозяевам. Головин ласково похлопал своего Горностая по крупу, сказал:
— Ничего, друг. Не пропадешь.
Убедившись в готовности, Головин дал команду спускаться.
— Начнем с Горностая. Я сам поведу его на поводу, а шесть человек будут поддерживать за веревки.
Под грудь лошади подвели кошму, чтобы веревка не так давила. Головин, на длинном поводу ведя лошадь, стал осторожно спускаться вниз… Ноги скользили. Один неверный шаг — и командир мог бы поскользнуться, выпустить повод. И тогда — неминуемая гибель на дне пропасти.
Шесть курсантов держали сзади за оба конца веревки, по трое за каждый. И если лошадь спотыкалась, теряла равновесие, веревки не давали ей перевернуться.
Этому способу спуска лошадей Головин научился у альпинистов, когда они во главе с Михаилом Тимофеевичем Погребецким искали пути к вершине Хан-Тенгри по леднику Иныльчек.
Все шло благополучно. Уже спустили всех строевых лошадей, начали спуск вьючных. На очереди была лошадь, во вьюке которой находилась значительная часть продовольствия группы. И случилось то, чего больше всего опасался Головин.
Лошадь, поддерживаемая за веревку шестью курсантами, где-то в начале спуска поскользнулась и стала заваливаться на бок, потеряв равновесие. Люди изо всех сил потянули за веревку, стараясь вернуть лошади устойчивость. Но веревка лопнула, трое курсантов, державшихся за оторванный конец, чудом удержались на ногах. Лошадь громко заржала и повалилась на бок,
Остальных лошадей удалось спустить благополучно. Первый перевал был преодолен. Головин посмотрел назад, на крутой склон. Действительно, обратно дороги нет. Если бы пришлось снова штурмовать перевал, то с лошадьми это сделать было бы невозможно.
Короткий привал, и снова команда «По коням!». Стало очень холодно. Но люди крепились.
V
Несколько километров пути — и перед группой встало новое препятствие, о котором Головин даже не подозревал. На карте Головин видел небольшую речку, почти ручеек, казалось бы, не стоило принимать во внимание. Широких и глубоких рек в этих местах не встретишь. А сила течения этого ручейка, которому и имени-то не удосужились подобрать, на карте отмечена не была. Но течение было таким быстрым и сильным, что перед речкой группа вынуждена была остановиться. Вода неслась стремительно, как водопад, легко неся в своем потоке большие камни. С ходу такое препятствие не возьмешь, хотя глубина небольшая — метр-полтора. Но человека немедленно собьет с ног, ударит и разобьет о камни. Необходимо было наладить переправу, перебросить на противоположный берег канат и укрепить его там.
Перед Головиным, спешившись, стояли его люди. Усталые, измученные тяжелым переходом, голодные, ибо теперь приходилось экономить продовольствие. С гибелью лошади на перевале их запасы практически были сведены к нулю.
Командир объяснил положение и сказал:
— Кто добровольно решится перебраться на тот берег и закрепить там канат?
Добровольцами изъявили желание стать все десять курсантов.
— Кто хорошо плавает? — спросил командир.
— Я! — вызвался красноармеец Хмельков. — С детства приучен. Правда, не на горной реке вырос, но попробую.
Головин знал Хмелькова как добросовестного курсанта, смелого и решительного бойца в схватке. Он был сильнее и выносливее других.
— На тот берег первым отправится курсант Хмельков. Савичев, подберите ему самую сильную лошадь.
Для страховки Хмельков обвязался веревкой и направил коня к воде. Кипящий, стремительный поток мигом подхватил и лошадь, и всадника и понес вниз. Оба они чудом удерживались на воде. Им помогали веревки, соединяющие с берегом. С напряженным вниманием смотрели оставшиеся на берегу за тем, как всадник и лошадь борются с потоком.
Наконец курсант оказался на противоположном берегу. Он осмотрелся, нашел подходящее место и крепко-накрепко прикрепил два каната.
Началась переправа. Туго натянутые канаты, за которые держались всадники, помогали им удерживаться на поверхности, преодолевать сильнейшее течение. И все-таки дело шло медленно. На переправу каждого курсанта уходили десятки драгоценных минут. Еще какое-нибудь непредвиденное препятствие — и закон геометрии будет нарушен. Гипотенуза окажется длиннее суммы двух катетов.
Наконец речка была форсирована.
Но пограничников ожидало новое препятствие — подъем еще на один безымянный перевал. Он был немного положе, чем первый спуск. Но если учесть, что устали лошади и люди выбились из сил, а также для короткого отдыха не было времени, то станет понятным, что новый подъем был не из легких. Ослабевших лошадей приходилось с помощью тех же веревок втаскивать наверх. Однако люди не поддавались усталости. Да и лошади словно понимали, чего хотят от них беспокойные хозяева. Медленно, но верно одна за другой с тяжелыми вьюками они поднимались на перевалы.