Пограничный легион (сборник)
Шрифт:
Пока Джоун сидела под кедром, мужчины занялись устройством лагеря. На нее никто не обращал внимания. За работой они разговаривали, шутили и смеялись, как обычные люди. Келлз развел костер, принес воды, наломал про запас кедровых веток. Парень, которого они называли Билл, стреножил лошадей, второй развернул тюк, расстелил парусину и вынул из засаленного мешка продовольствие. Робертс замесил тесто.
Солнце зашло. Небо горело закатными красками, все залил красноватый сумеречный свет. Вскоре он померк, лагерь окутала тьма. Робертс принес Джоун хлеба, кофе и кусок оленины.
— Вот тебе ужин, Джоун, — громко и весело окликнул он
— Давай попробуем ночью сбежать?
— Попробовать-то можно. Только, если они задумали что худое, у нас ничего не получится. Я все никак в толк не возьму, что у них на уме. Ты давай-ка прикинься тихоней. И не робей.
Робертс вернулся к костру. Джоун очень проголодалась. Она быстро съела и выпила все, что принес Робертс, и теперь, набравшись сил, могла спокойно обдумать положение. Несмотря на страх, в ней пробудилось и любопытство. Ей пришло в голову, что в нависшей над ней опасности есть и что-то притягательное. Джоун была человеком эмоциональным, с сильной волей и отличной выдержкой. Ее всегда тянуло к неизвестному, к свободе, влекло все, что, как ей казалось, обещало захватывающие приключения. Только такого никогда не случалось. Еще ребенком, часто к большому неудовольствию матери, она жадно поглощала книги, повествующие о вольной жизни на дикой природе, о приключениях на море, кровавых схватках. Родители даже говаривали, что ей следовало родиться мальчиком.
Вокруг царила непроглядная ночь. Через небо протянулось бледное узкое звездное облако — Млечный путь. В кедрах стонал ветер, ревел, раздувая негаснущий костер. В темноту ночи летели искры. Порывы ветра гнали к Джоун дым и сладковатый острый запах горящего кедра. Неподалеку, в зарослях кустарника, возились койоты, с далекого гребня горы доносился унылый вой волка.
Ночевка под открытым небом была для Джоун делом обычным. Ей довелось когда-то пересечь степи с караваном фур и не раз слышать воинственные крики индейцев. Приходилось целыми неделями искать с дядей золото, охотиться в горах. Но до этой ночи ни разу в жизни красота дикой природы не затрагивала ее так глубоко.
Робертс, стоя на коленях, чистил сырым песком свою печурку. Было видно, как большая косматая голова его мерно покачивается в свете огня.
Он не спеша водил рукой взад и вперед и, казалось, напряженно думал.
Билл и его товарищ сидели, привалившись к обломку скалы, и тихо переговаривались. Келлз стоял в свете пламени, медленно посасывая трубку и пуская вверх облачка дыма. Издали его фигура вовсе не казалась внушительной, лицо тоже не поражало воображенья. Однако и с одного взгляда было видно, что это человек необыкновенный. От него исходила странная сила и властность. Время от времени он, казалось, бросал взгляд в сторону Джоун, но полной уверенности у нее не было — глаз его было не разглядеть. Куртка его валялась на земле, он стоял в расстегнутом жилете, мягкой клетчатой рубахе и небрежно повязанном черном галстуке.
Бедра обтягивал широкий пояс, на котором в кобуре болтался тяжелый револьвер. Как странно он носит револьвер, подумала Джоун, ведь это очень неудобно — при ходьбе он обязательно будет бить по ноге. Да и на лошадь так не сядешь — его все равно придется куда-то убрать.
— Слушай, у тебя есть одеяло для девушки? — вынув изо рта трубку, обратился он к Робертсу.
— У
— Я дам свое, — сказал Келлз и пошел от костра, — ночью будет холодно.
Он тут же вернулся и бросил Робертсу одеяло.
— Премного благодарен, — пробормотал тот.
— Сам я устроюсь вот тут, — продолжал Келлз. Он сел у костра и, казалось, погрузился в свои мысли.
Робертс отнес одеяло и потники под дерево, бросил их на землю и расчистил место от камней и сучьев.
— Сколько тут камня, — заметил он, — ну, даст Бог, ты хоть немного поспишь.
Он стал расстилать потники и одеяло и устраивать из них подобие постели. Вдруг Джоуи почувствовала, что кто-то дернул ее за юбку верхового костюма, и нагнулась.
— Я просижу ночь тут, около тебя, — шепнул Робертс, прикрывая рот огромной ручищей, — спать я не стану.
Затем он вернулся к костру. Джоун прилегла и укрылась одеялом — но не оттого, что устала или хотела спать, а просто чтобы все выглядело как можно естественнее. Разговоры смолкли. Раз Джоун послышалось, будто где-то звякнули стремена, зашелестел кустарник. Спустя некоторое время появился Робертс с седлом в руках и устроился неподалеку. Джоун чуть приподнялась и увидела, что Келлз сидит у костра один, погруженный в глубокую задумчивость. Она снова осторожно улеглась и стала смотреть на яркие, холодные звезды. Что с ней будет? Наверно, что-то ужасное! Об этом говорило все — ночные тени, тишина, присутствие этих чужих мужчин.
Ее снова стала бить нервная дрожь. Только бы не заснуть, ни в косм случае не заснуть, говорила она себе. И вдруг се осенило: надо воспользоваться кромешной тьмой, потихоньку выбраться из лагеря, найти свою лошадь и сломя голову бежать от грозящей опасности. Она долго на все лады прикидывала, как это лучше сделать, и, если бы была на Западе новичком, обязательно попытала бы счастья. Но теперь, по здравом размышлении, она поняла, что от этого плана лучше отказаться. Как незамеченной выбраться из лагеря? Где искать лошадь? Как уйти от погони? Как, наконец, найти дорогу домой? Уж лучше остаться тут с Робертсом.
Приняв решение, Джоун успокоилась и притихла под теплым одеялом. Сонная истома охватила ее. Она твердо решила не засыпать, однако сопротивляться сну становилось все труднее. Похоже, прошли часы. Огонь в костре гас, потом снова вспыхивал, теки сгущались, потом снова светлело — кто-то подбрасывал в костер кедровые ветки. В темноте раздавался глухой стук копыт стреноженных лошадей. Затих ветер, умолкли койоты. Глаза у Джоун больше не открывались, их словно склеило клеем. И постепенно из сознания ушло ощущение ночи, глуши, сонной теплоты постели.
Когда Джоун проснулась, было светло, воздух пощипывал лицо. Она широко раскрыла глаза. Сна больше не было и в помине. Макушки кедров уже алели в лучах восходящего солнца. Потрескивал костер, в небо уходили голубые клубы дыма. В одно мгновение Джоун вспомнила, что случилось накануне, и села. Робертс и Келлз возились у костра. Тот, кого называли Билл, нес воду; второй парень уже пригнал лошадей и теперь их расстреноживал. На Джоун никто как будто не обращал внимания. Она встала и первым делом пригладила растрепавшиеся волосы, которые, отправляясь куда-нибудь верхом, всегда заплетала в косу. Значит, она все-таки спала, даже не разувшись! Такого с ней еще не бывало. Она спустилась к воде умыться.