Погребальные костры

Бородин Стас

Среди дворян я узнал высокую плечистую фигуру принца Гойо и коренастого принца Балдомеро. Принцы были одеты в камзолы из черного бархата, богато украшенные золотым шитьем и жемчугом.

В почетном карауле замерли мои телохранители Эдер, Элпидо, Гозон, Иниго, и Колдо. Все в полных доспехах, вооруженные церемониальными алебардами. Чуть дальше застыли рыцари из свиты Северино. Расмо в красных как кровь доспехах. Эвтимо, в черной броне, и рыцарь Донкоро из Паары, в серебристой кольчуге и со стальными крыльями на шлеме.

Мастер-колдун

Селестино сидел возле помоста в роскошном кресле, похожем на настоящий трон. Вокруг него стояли телохранители в стальных латах и с обнаженными мечами.

— Здесь, похоже, собрался весь Миносский двор, — Айс присвистнул. — Не хватает только короля с королевой и фрейлин!

Принцы Селино, Эладио, Эстебан, и Джакинто образовали маленькую группку в дальнем конце прямоугольника. Они стояли особняком, переговариваясь в полголоса, и время от времени поглядывая на мертвого Северино. Прямо напротив нас юные принцы Модесто, Родольфито и Регуло склонились над длинным ящиком с землей, на которой лежал тяжелый двуручный меч.

— Нам пришлось вырезать его прямо с грунтом, — принц Примитиво важно разъяснял младшим братьям. — Волшебный клинок никому не дается в руки.

Айс тихонько толкнул меня локтем в бок и украдкой ухмыльнулся.

— Пора приниматься за свои обязанности! — лицо волшебника сразу же стало серьезным и суровым, будто бы Айс надел железную маску. Его спина выпрямилась, глаза вспыхнули, а губы надменно поджались. Таким Айса я еще не видел.

Растолкав принцев, словно дворовых мальчишек, он подошел к лежащему на земле мечу, и важно поставил ногу на край ящика.

— Я хочу его! — у волшебника из ноздрей вырвались струйки дыма. Принцы разом замолчали, и все взгляды устремились на моего друга.

— Конечно, господин волшебник, кто же вам может запретить, — принц Примитиво ухмыльнулся. — Ежели меч вас признает, то…

Юный Родольфито, которому недавно исполнилось пять лет, глядел на Айса открыв рот. Не обращая на принцев никакого внимания, волшебник склонился над ящиком, и протянул руку к ребристой рукоятке.

Над площадью тут же повисла гробовая тишина. Взгляды солдат и придворных были прикованы к длинным бледным пальцам, застывшим над грязным ящиком.

— Ты признаешь меня своим новым хозяином, благородный Юнберн? — голос у Айса стал каким-то жутким и незнакомым. Лицо волшебника потемнело, а пальцы зашевелились, словно набрасывая на рукоять меча невидимую паутину.

С громким шипением взметнулось облачко пара, ящик затрещал и развалился на куски.

Айс покачнулся, его рука со скоростью атакующей змеи метнулась вперед, и пальцы сомкнулись вокруг черной рукоятки. Клинок завибрировал, будто протестуя, но через мгновение затих.

Тишина взорвалась оглушительным ревом, когда волшебник торжественно взметнул укрощенный меч над головой. Солдаты застучали копьями о щиты, и затопали сапогами.

— Авалор! Авалор! Авалор! — десять тысяч глоток скандировали в унисон, глядя на сверкающий в свете факелов клинок, принадлежавший прежде бесстрашному мастеру Инверну Лопе.

— А он знает, как понравиться толпе, — принц Примитиво поморщился, облокачиваясь на спинку кресла позади мастера-колдуна Селестино. — Очередной дешевый трюк!

Гроссмейстер Селестино покачал головой.

— Это настоящее волшебство! — черные ладони поднялись с резных подлокотников и трижды хлопнули друг о друга. — Настоящее боевое волшебство!

Жосу с Ашем возникли у меня за спиной как две бесплотные тени. Без доспехов капитан показался мне болезненно худым, а Аш в узком колете напоминал медведя, на которого напялили крошечный потешный жилет.

— Чего это вы вырядились? — я ухмыльнулся, разглядывая своих телохранителей.

Жосу с трудом дышал, затянутый шелк и бархат, а Аш так и не смог застегнуть верхние пуговицы на своей куртке.

— Приказ принца Гойо, — капитан положил руку на эфес меча, с которым он так и не пожелал расстаться. — Мы будем в почетном карауле во время тризны.

— Во дворце губернатора накрывают столы, — Аш причмокнул. — Как же я соскучился по желтому миносскому и октопусам в сметанном соусе!

Принц Родольфито заулыбался, услыхав слова моего друга. Он был еще слишком мал, чтобы понимать, что происходит.

Загудели трубы, загнусавили волынки, и на площадь выступила процессия факельщиков, в алых балахонах.

— Выглядишь неплохо, — прошептал Аш, склонившись над моим плечом. — Знал бы ты, какого страха я натерпелся…

Я не знал, сердиться мне на скаута за «измену», либо благодарить его за спасение. В голове у меня все еще шумело, а ноги подкашивались.

— С тобой мы еще поговорим, — я ткнул Аша локтем в живот. — И только попробуй мне надраться во время тризны!

Факельщики прошли сквозь строй солдат, и заняли свои места вокруг возвышений, на которых лежали покойники.

Гроссмейстер Селестино встал с кресла, и сложил черные ладони на груди.

— Или амо ди те-е-рсо-о-о-о! Ми же кото ди де-е-сс-о-о-о! — зазвучало на древнем миносском.

Площадь словно накрыло покрывалом тишины, которую нарушали лишь тихонько потрескивающие факела, да мелодично гудящие бамбуковые колокольчики на распахнутых окнах. Я затаил дыхание, прислушиваясь.

Голос у мастера Селестино был сильный, высокий, и чистый, словно у оперного кастрата, исполняющего арию рыцаря Леогара.

Это было настоящее волшебство, прямо как в битве у Горького Ключа! Миносская армия замерла, словно зачарованная, а голос мастера Селестино становился все сильней и сильней, поднимаясь к самим звездам, висящим над рваными контурами черных крыш.

Принц Гойо поднял факел и, чеканя шаг, двинулся деревянным помостам. Остальные принцы тут же последовали его примеру, выстраиваясь вокруг накрытого плащом тела юного Северино.