Погребальные костры

Бородин Стас

— Да, у мастера Айссиведа очень опытные помощники. Говорят, что со дня на день можно будет снять маску.

Хрустнув пальцами, принц Примитиво взялся за перо.

— К сожалению, ждать мы больше не можем. Великий пост вот-вот закончится, и вся зонтракийская армия выступит нам навстречу, — перо заскребло по пергаменту. — Мы назначаем вас, господин колдун, командиром штурмового отряда. Завтра на рассвете вы выступаете к Эст-Грабра.

Я почувствовал, что принцы напряженно ожидают моей реакции. Я услышал, осторожные шаги за тонкой

шелковой стенкой палатки, и резкий запах смазки, идущей от взведенных арбалетов.

— Что в шкатулке? — я кивнул на маленькую деревянную коробочку, обшитую стальными полосками. Принц Гойо отдернул руку от крышки, будто бы коснулся раскаленного железа.

— Пальцы пророка Белиада, — принц Примитиво мстительно улыбнулся. — Стоит ее всего лишь приоткрыть, как из боевого колдуна вы превратитесь в обыкновенного мальчишку!

— Вы мне больше не доверяете? — я перевел взгляд со шкатулки на принца Гойо.

— Будем честны, мы вам никогда полностью не доверяли, — принц Примитиво встал с кресла. В одой руке он держал пергамент, а другую положил на позолоченный эфес сабли. — Мы всегда подозревали, что ваш хозяин, король Кеандр, преследует в этом деле какие-то свои цели.

От возмущения я едва не задохнулся.

— Мы предложили вам помощь лишь после того, как вы получили отказ от кроля Гонкора Карнетира, короля Паары Бармора Льва и самого гроссмейстера Эстевро. Никто не захотел давать вам своих чародеев, — я бросил быстрый взгляд на коробочку с мощами. — И теперь, я, кажется, понимаю, почему.

— Признайте, вы ведь всегда враждовали с Зонтраком, — принц Примитиво ухмыльнулся. — Я знал, что вы из кожи вон будете лезть, лишь бы найти связь, между своими врагами и смертью несчастного Донато…

Меня словно ударили под дых!

— Не хотите ли вы сказать, что это мы все сфабриковали лишь для того, чтобы стравить Мино с Зонтраком? — мои пальцы сами собой сжались, впиваясь в бархатную скатерть, покрывающую стол.

С глухим стуком крышка шкатулки откинулась, послышался жуткий торжествующий рев, и мир наполнился звенящей пустотой. Схватившись за горло, я захрипел, безуспешно пытаясь удержать в ладонях последние капли испаряющейся манны.

— Так вы согласны с нашим предложением? — принц Примитиво аккуратно положил передо мной лист пергамента и придвинул чернильницу. — Или прикажете принести оковы из тевалийской стали?

Скрипнув зубами, я взял перо. Можно было попытаться вонзить его принцу в глаз, однако вместо этого я поставил свою подпись. Оковы из тевалийской стали не смог бы разбить ни один чародей.

Почему-то сразу вспомнилась крошечная комнатушка на Маунтдане, и истерзанные руки Маркабрю, скрючившегося под окном на узенькой лежанке. Быть может…

— Я знал, что вы человек благоразумный, — принц Примитиво бесцеремонно прервал мои размышления. Он посыпал подпись песком, и принялся вертеть брусок из красного сургуча над пламенем свечи. — Мы даем вам Мордада, с его фирганцами, а присматривать за вами будет господин Ингио с Авалора.

По спине у меня вновь побежали мурашки.

— Дознаватель с Авалора?

Темная фигура, скрывавшаяся до поры до времени за портьерой, бесшумно выступила из внутренних покоев.

— Мой господин, могу я попросить, наконец, закрыть эту проклятущую коробку? — мастер Ингио повернулся к свету. — У меня от нее зубы ломит!

— Вы мастер Ингио? — удивился я. — Должен признать, что представлял вас совсем иначе!

— В этом можете винить нашего общего друга, — дознаватель хмыкнул. — Умоляю вас об одном, не делайте ошибки, оценивая человека по его внешности.

Улыбчивый толстяк небрежно одернул кружевные манжеты, торчащие из рукавов кричаще яркой канареечной куртки в стиле «буфы и разрезы».

— Не удивлюсь, если вам пришлось порядком наслушаться разных гадостей, касательно моей скромной персоны, — мастер Ингио возвел очи к потолку. — Я к этому, увы, уже привык!

Толстяк картинно шаркнул ногой обутой в сапог из змеиной кожи, будто бы невзначай демонстрируя золотые пряжки, сплошь усыпанные сверкающими самоцветами. На массивном круглом животе блеснула витая цепь, с болтающейся на ней драгоценной камеей, величиной с детскую ладошку.

— Ваша внешность любого собьет с толку, — принц Гойо осторожно закрыл шкатулку с мощами пророка Белиада.

Воздух тут же наполнился гудением манны, поднимающейся упругими волнами от земли. Мы с мастером Ингио облегченно вздохнули, с улыбкой поглядывая друг на друга.

Манна заклубилась вокруг унизанных перстнями пухлых пальцев, и заструилась из заросших черными волосами ноздрей. Грудная клетка дознавателя вздымалась, точно кузнечные меха, втягивая манну в таком количестве, что я даже невольно ахнул.

— Вижу, что мастер Ингио произвел на вас впечатление, — принц Примитиво сложил пергамент вчетверо, и протянул его старшему брату.

Толстяк снисходительно кивнул.

— А какое впечатление произвел на меня мастер Гримм! Эти черные руки, эти татуировки Дожелата, этот взгляд! Если бы вы знали, о чем я говорю, мой принц, вам бы пришлось срочно посылать за сухими кальсонами, — приветливое лицо мастера-дознавателя превратилось в личину страшного языческого божка, а вытаращенные поросячьи глазки вспыхнули точно уголья.

Невидимая рука метнулась ко мне, через всю комнату. Ледяные когти заскользили по прикрывающему меня щиту, оставляя на нем глубокие дымящиеся царапины. Выдохнув сквозь зубы, я ударил волшебника щитом в лицо, и потянул за пульсирующие нити манны, насквозь пронизывающие палатку.

Тихонько звякнула камея, и по щеке чародея скатилась крупная капля пота. Я почувствовал, как манна становится мягкой и податливой, точно расплавленный воск. Раскладной стул подо мной затрещал, и в помещении резко запахло горькой полынью и раскаленным железом.