Погружаясь во тьму
Шрифт:
– Хватит на меня так смотреть, - буркнула сестра. На ее щеках я заметил румянец, который она старательно прятала за волосами.
– Как так? – приподнял я бровь.
– Так странно.
– Разве я смотрю странно?
– Ты просто слишком близко, и это раздражает, - разозлилась она.
– Тебе не идет, когда ты морщишься и злишься. Улыбайся чаще - и будешь милее.
– Я и так часто улыбаюсь. Просто не тебе.
– Как и я.
Ну вот. Опять начали разговор и опять нагрубили друг другу.
Похоже, мы просто не можем ужиться вместе
Может, и правда пора уже смириться, что мы с ней никогда даже на базовом уровне не поладим? Мы слишком разные люди, выросшие в слишком разных условиях и не воспринимаем друг друга как родню. Да, Генни, скорее всего, и не понимает, что такое «брат».
«А я понимаю, что такое «сестра»?»– спросил я сам себя.
У меня никогда не было настоящей любящей семьи, но я видел, как Дурсли друг друга любили. Пусть меня они ненавидели и ребенка своего баловали, но они искренне любили свою семью, просто я для них был лишним и раздражителем. Пока меня не было видно, они могли спокойно и очень мило общаться, быть добрыми и заботливыми, но мое присутствие их злило или нервировало. Быть может, я напоминал им о каких-то неприятных вещах или заставлял вспоминать собственные ошибки или потери, но, как только в их поле зрении появлялся я, они сразу же менялись.
Я смотрел на них и мечтал, чтобы у меня также была семья.
И когда я узнал, что на самом деле не один, и у меня есть сестра, то только и мог думать о том, чтобы встретить ее и… все сразу же будет, как у Дурслей. А что там дальше, как все это должно быть или о других важных вещах, я никогда не задумывался. Просто хотелось вот сейчас чьих-то объятий и теплых слов, а остальное не важно. Быть может, поэтому Генни воспринимала меня как крайне неприятную личность, которая сама не знает, что ей нужно, но все равно лезет.
«Я тоже не знаю, что такое семья,– признал я очевидное. – Но, быть может, узнаю потом».
После той ночи с Гермионой мои чувства к ней начали расти, и я сам порой ловлю себя на мысли, что любуюсь этой девушкой и хочу вновь ее поцеловать. Пусть в момент, когда я предложил ей встречаться, мной и двигало только желание помочь ей, но я все равно хотел бы стать ее парнем и быть вместе.
Может, в моем сердце поселится уже кто-то другой, кто больше заслуживает моей привязанности.
Да даже Панси, при всех своих минусах и недостатках, выглядит куда более весомой кандидатурой, чем Генриетта.
Да, давно стоит отпустить ту, которой я не нужен, и обратить внимание на других людей, которые во мне могут нуждаться.
Гермиона явно несет внутри себя какую-то боль и печаль. Она точно винит себя в том, что после той ссоры не пришла ко мне и не попыталась помочь. Наверное, поэтому она мне и отказала. Совесть не позволила согласиться, и потому винит себя во всем.
«Ничего, может, потом она сумеет себя простить или я помогу ей».
А меж тем я так углубился в свои мысли, что не заметил, как меня дергают за ухо.
– Эй, я с тобой говорю! – повысила голос сестрица, дергая меня за щеку.
– Афа-фе? – очнулся я.
Лицо сестры оказалось ближе, чем раньше.
– Мы уже почти пришли, отпускай меня, - гневно прищурилась она, а затем вновь отвернулась.
И правда. Я так задумался, что не заметил, как мы добрались до лестничных пролетов.
Опускаю сестру на пол. На секунду она замешкалась, держась за меня, явно еще не отдохнув, но вскоре все же разжав пальцы и отпустив мою мантию. Щека у меня немного болит.
– Дальше я пойду сама, - гордо сказала она и двинулась вперед.
Лестницу сестра преодолевала с трудом, а я все равно не отходил от нее, так как она в любой момент может оступиться, а учитывая, что лестницы любят сами двигаться и ступеньки порой пропадают, то чего-то такого я ждал.
– Ой! – вскрикнула она и едва не упала, но я вовремя ее подхватил и помог устоять.
– Осторожно.
Она тут же от меня отодвинулась и пошла дальше сама.
Какая грубиянка.
Не знаю, чем я ее так оскорбил, что она даже смотреть на меня не хочет, но мне уже плевать.
Добравшись до гостиной, сестра сразу же ушла к себе, а я сам не стал задерживаться тут, а то странные взгляды этой Ромильды Вейн меня несколько нервировали. Уйдя к себе, я решил сразу же лечь спать, мне просто нужно отдохнуть…
***
Оставшись, наконец-то, одна, Генни рухнула на ближайшее кресло и старалась отдышаться. Путь в общежитие после очень изматывающей тренировки был тяжелым и мучительным, особенно когда появился Гарри…
Особенно когда он взял ее на руки и…
«Опять это тепло,– закусила она губу. – Снова эта слабость».
Руки слегка задрожали, осознавая, что с обретением силы слабость почему-то не уходила, а наоборот стала только сильнее. Хотя это, скорее всего, было связано с глубокой усталостью после подобных переживаний.
Она не хотела ему грубить, но, каждый раз смотря на него, жар внутри вновь разгорался, и, желая не выдать этого, ей приходилось отвечать резко и грубо. Пальцы не хотели отпускать его, и тело не желало разрывать контакт с теплотой, которая приносила странный огонь в груди.
– Нет, это нужно подавить, - заскрежетала она зубами и собралась. – Он мне не нужен…
С трудом поднявшись, она двинулась в ванну, но по пути взгляд сам собой зацепился за букет роз все также стоящих у кровати Гермионы. Несколько секунд она неотрывно смотрела на цветы.
– Нет, мне плевать…
Глава 60. Шоколад.
– Хм-м-м-м-Хм-м-м-м-м-м-м-м-м! – мурлыкал я мелодию, пока рылся среди кучи вещей. Носки, пуговицы, шоколад валяется, какие-то фантики и прочий мусор. – Откуда у меня все это?