Погружение в Бездну
Шрифт:
Майор Алексей Варламов был именно таким человеком. Сразу после окончания лётного училища судьба забросила его на Дальний Восток, где буквально через месяц молодого лейтенанта ждало крещение огнём. В краткосрочной, но чрезвычайно интенсивной войне с Китаем, решившим, что настала пора вернуть свои «исторические земли» в Сибири, Россия отстояла свою целостность, но стоило это немалой крови с обеих сторон. Семьдесят шестая отдельная истребительная эскадрилья, в которой служил Варламов, потеряла в той войне, вошедшей в историю как «трёхдневная», более половины личного состава и 70% техники.
В своём четвёртом
В тот день они с ведущим майором Гоцеридзе должны были нанести удар по расположенному недалеко от линии фронта замаскированному командному пункту противника. Оба истребителя по такому случаю имели по 4 тяжёлых ракеты повышенного могущества Х-250. Они ещё только шли к району пуска ракет, когда автоматика истребителей пробила сигнал о внезапной массированной ракетной атаке.
Самолёт ведущего превратился в груду обломков от взрыва четырёх противоракет, а ведомый лейтенант Варламов, уходя от преследования пары отведённых ему зенитных ракет, бросил свой СУ–75 в крутое пике. Выровняться удалось у самой земли, с двадцатикратной перегрузкой, зато и одна из преследовательниц не справилась со сложным управлением и врезалась в скалы. На максимальном форсаже обоих основных двигателей Варламов устремил «Сушку» вверх. Когда на 40 километрах полностью пропала тяга ТРД, лётчик задействовал в качестве дополнительных ускорителей все 4 подвешенные под крыльями тяжёлые ракеты воздух – земля.
Вообще говоря, запуск двигателей ракет без схода их с пилонов строжайшим образом запрещался должностной инструкцией, но лётчики давно обнаружили нештатную возможность на пару секунд увеличить тягу в экстренной ситуации. Сейчас отчаявшийся лейтенант использовал не пару секунд, а все 30 из 45, отпущенных ему конструкторами до самоуничтожения ракет.
Итог таких действий пилота стал для изучавших данный бой специалистов большой неожиданностью: зенитная ракета, преследовавшая истребитель, отстала только выработав всё топливо, когда «Сушка» забралась на 150км, фактически выйдя в космическое пространство.
Жизнь пилоту спасли высотный антиперегрузочный костюм и автоматическая система катапультирования, сработавшая, когда неуправляемый самолёт с потерявшим сознание пилотом и заглохшими двигателями вошёл в атмосферу. Спустя десять секунд после катапультирования пилота, СУ-75 был подорван системой самоуничтожения.
Вышедшего из госпиталя и получившего внеочередное звание старшего лейтенанта тихо списали из ВВС – война к тому моменту закончилась, а высокое начальство, не обратившее внимания на разведданные, и пославшее пару истребителей на убой, предпочло задвинуть неведомо как выжившего лётчика куда подальше. Вину за провал миссии возложили на погибшего майора Гоцеридзе, якобы нарушившего полётную инструкцию и отклонившегося от маршрута.
Промыкавшись без работы пару месяцев, оставшийся не у дел лётчик решил попытать счастья в космосе. Все должности в основном отряде космонавтов были заняты на много лет вперёд «потомственными» космонавтами и их протеже. Так что единственное, что мог предложить сидящему перед ним лётчику кадровик, была должность лётчика так называемого «технического» корабля.
Под данным эвфемизмом подразумевались полёты в одиночку на предельно разукомплектованных «Союзах», зачастую с вторично используемыми в нарушение всех и всяческих инструкций спускаемыми аппаратами. При всём том полёты, как правило, совершались на высокие геостационарную и геосинхронные орбиты, либо вообще к Луне, для технического обслуживания дорогостоящих сооружений.
Определяющим для Алексея стал тот факт, что при зачислении во «второй» отряд космонавтов он оставался на военной службе, без которой не мыслил существования.
Сейчас его старый кораблик впервые столкнулся с реальным врагом. Компьютер спутника легко распознал цель – устаревший маломаневренный транспортник семейства «Союз» – и выпустил свои ракеты с максимальной дистанции догонным курсом, не предполагая сопротивления и опасаясь исключительно разлёта обломков.
Именно это обстоятельств позволило майору Варламову второй раз в жизни выкрутиться из смертельной ситуации. Страдая от скуки и подчиняясь неискоренимому инстинкту лётчика-истребителя, Алексей рассматривал пролетающий рядом спутник. Подготовку к пуску ракет опытный космонавт заметил ещё на этапе предварительного прогрева их двигателей, после чего рассуждать стало поздно – далее всё решали выдержка и профессионализм пилота. Вот как раз их-то Алексею было не занимать. Подпустив ракеты поближе, «Союз», пользуясь своей форсированной силовой установкой, резко отработал маневровыми двигателями, уходя с курса. А потом добавил и импульс маршевого, окончательно уходя из-под атаки не ожидавшего такой прыти от старого кораблика спутника.
Подрыв выработавших топливо ракет уже не мог причинить далеко ускользнувшему кораблику никакого вреда, но вот уход с курса при весьма ограниченном запасе топлива был чреват серьёзными осложнениями, вплоть до невозможности вернуться на Землю.
Только уйдя из-под ракетной атаки, Алексей вышел на связь с ЦУПом и, наконец, узнал, что происходит в космосе. К сожалению, порадовать его с Земли не смогли – топлива в баках осталось всего ничего, а кораблик неумолимо смещался в область полярных орбит.
С одной стороны это было неплохо – любое сближение с любым объектом теперь было чревато непредсказуемыми последствиями, а на полярных орбитах спутников имелось всё же поменьше. Однако никто не отменял вопроса посадки. В конце концов, приняли решение сажать «Союз» «рикошетом» от атмосферы – для такого манёвра по хорошему требовался детальный расчёт и соответствующая программа, само собой отсутствующая на разукомплектованном кораблике, но другого выхода просто не было – иначе «Союз» уходил на высокие орбиты, либо сгорал в атмосфере.
На седьмом витке низкой орбиты, куда он добрался, по каплям тратя топливо под руководством Земли, в районе южного полюса Алесей включил ТДУ и от «Союза» отделился спускаемый аппарат. Все расчёты производились в ЦУПе и передавались на борт обычной голосовой связью. Выдерживать режим полёта требовалось с точностью до двух десятых секунды, лётчик предельно устал, но выхода уже не оставалось – до ответного удара ПКО России и Китая по спутниковой группировке оставалось чуть более сорока минут.