Погружение
Шрифт:
— Отлично, теперь есть личная причина поехать. А что со мной не просто?
— С нами со всеми нетипичная ситуация, у каждого своя, — уходит от ответа Художник.
— Он имеет в виду некоторый профиль личности, — поясняет Вера Абрамовна и говорит Художнику, — Лев Михайлович, тебе проще объяснить. Она не отстанет.
— Хорошо, наверное, со стороны виднее, — он сложил ладони у груди и упер подбородок в пальцы, — только дамы не обижайтесь. В чем твоя нетипичность? Давайте возьмем среднюю женщину или девушку, обобщенный, так сказать портрет. И посмотрим мужским взглядом, но без эмоций и воздействий
— Абстрагируемся от женской сути, — подсказывает Вера Абрамовна.
— Точно, а говоришь, объяснять мне проще. Так. И что увидит мужчина? Чего переглядываетесь? Я вам скажу, чего будет, раз напросились. Будет весьма слабое физически существо, не пригодное к драке. Реакции никакие. На внезапные опасности вместо того, чтобы собраться и моментально реагировать, впадает в прострацию, визжит или производит неадекватные действия. Эмоции сдерживать не может. На любую тестовую ситуацию готова впасть в эмоциональную кому.
— Что за тестовая ситуация? — спрашиваю я.
— Это когда в мужском коллективе или подначивают или на слабо проверяют, когда начальник орет на совещании матом, когда надо ответить правильно и не обидеться. Много всяких. Так вот, это существо никаких таких проверок не переносит. Дальше идем. Тело к пиковым нагрузкам плохо приспособлено, а раз в месяц на несколько дней совсем показатели снижаются.
— Биологию никуда не денешь, — соглашается Наставница.
— Физическая ущербность досадна, но с ней можно справиться при желании. Теперь о желаниях, — продолжает он, — это существо совсем не интересуется миром и познанием в мужском понимании. При примерно равных способностях, а по некоторым направлениям и превосходящих, никакого смысла не видит в изучении механизмов, приборов, радио, физики, математики. Не особо интересуется, что там — за горизонтом, в пещерах, в горах, «как глубока кроличья нора».
— Но есть другие интересы? — уточняет Вера Абрамовна.
— Конечно, есть! — Обрадовался Лев Михайлович, — и эти интересы — исключительно она сама. Вопиющий эгоизм и самолюбование в разных формах, вот и все интересы. И государство скрытно в этом им помогает. Сколько вы знаете журналов для мужчин? Я — ни одного. А женских, только центральные — «Работница», «Крестьянка», «Советская женщина», не считая местных.
— На Западе еще хуже, но это тема будущего, — поправляет Вера Абрамовна.
— Да, отвлекся. Так вот, теперь уберем скобки модуля и поставим знак. На фоне таких параметров есть и оружие приспособления — способность использовать врожденную тягу мужчин в своих интересах. Все поведение, вся одежда, манеры направлены на создание к себе такой тяги. Как африканские растения, которые мух ловят на запах. В награду — дырка. Прошу прощение за прозу.
— Картина неприглядная, — резюмирую я.
— Ага. Только ты в эту картину не укладываешься.
— Почему?
— Вот и нам интересно. По возрасту и прожитому опыту никак не можешь это превзойти. И научный интерес есть.
— Никаких предположений?
— Кратко расскажу, — берет слово Вера Абрамовна, — души воплощаются для разных целей.
Мы еще разговариваем, смеемся. Потом делаем окрошку. После всех разговоров, действительно, захотелось есть. Вместо колбасы — отварной минтай. Зелень, огурцы, молодой картофель и яйца с рынка. Даже майонез в маленькой баночке для заправки.
Хлебаем и обсуждаем рецепты холодного литовского борща, который обязательно приготовим, когда свекла подрастет.
Рядом с Максимом Ивановичем сидел человек в очках с колким взглядом. Очки не увеличивали, заметил Анатолий Иванович — маскировка.
— Знакомься, Толя. Это Рон. Будешь в его обеспечении.
— Здравствуйте, — протянул Анатолий Иванович руку.
Макс руку пожал после паузы.
— Добрый день, — сильный акцент выдавал носителя английского языка.
— Давайте обсудим детали, — предложил Максим Иванович, — я полагаю, Рон сам уточнит задачи.
— Мои задачи простые. Нужно найти артефакт и передать вам. Сами установите в нужном месте согласно плану. Будет возможность сравнить с вашим изделием.
— Но у вас своя команда. Мы, конечно, присмотрим, но активно участвовать не сможем, — замечает Анатолий Иванович.
— На заключительном этапе вы убираете ту команду. Лучше это сделать здесь, чем в Штатах. Все равно придется.
— Вы вышли на след похитителей?
— Вышел. Девушка с весьма интересным биополем и странное животное. Третий следов не оставил. Сейчас круг поисков сузился. Нужно немного времени, чтобы отработать квадраты. Артефакт тоже засекли, но он не на поверхности. Есть трудности в установлении точного места.
— Позвольте вопрос, — Анатолий Иванович глянул на Максима Ивановича, тот кивнул, — я видел одного Мастера Ока. Он не пользовался никакими приборами, но работал весьма успешно. Он занят?
— Да. И очень сильно. Ульрих в бегах. Возможно, выйдет на кого-то знакомого по прежним операциям. Будьте бдительны.
— Могу я узнать причину?
— К сожалению, при определенном уровне развития способностей происходят изменения личности, которые не позволяют далее эффективно работать в наших организациях. При использовании аппаратуры такого не происходит.
— Но приборы хуже? Личное мастерство не заменят.
— Пока. Вспомните кремниевые ружья. Они победили великих лучников и мечников. Для обучения стрельбе из ружья в строю нужно два месяца. Для виртуозного владения луком — десять лет. Берут крестьян и делают солдат. Никаких воинских каст, все унифицировано. И здесь сможем научить любого. Наука развивается. Придет время, когда вы не будете меня вызывать, а сами увидите нужный объект на мониторе компьютера.