Похищение Энни Торн
Шрифт:
– А, ясно. Разумеется. Простите. На какое-то мгновение я подумал, что вы действительно хотите поймать того, кто это сделал.
Казалось, девчонка сейчас огрызнется; однако она взяла себя в руки и просто спросила:
– Записка?
Я отдал записку ей. Осмотрев ее, она заметила:
– Тот еще грамотей.
– На самом деле, – сказал я, – я не думаю, что это ошибка. Я думаю, что он сделал это намеренно. Хотел сбить меня со следа.
Она вздернула бровь:
– Продолжайте.
– Я – учитель языка, – объяснил
Она задумалась.
– Ладно. Так у вас есть на примете тот, кто мог бы это сделать? Враги, люди, которые злы на вас?
Я едва не расхохотался. Ты даже представления не имеешь, сколько их у меня. Однако затем я задумался. Я был практически уверен, что кирпич бросил Хёрст или один из его приятелей. Однако у меня не было ни свидетелей, ни доказательств, а с учетом нашего разговора с Гарри этим утром (боже, неужели это все еще один и тот же бесконечный день?) я не хотел рисковать своим рабочим местом. Во всяком случае, пока что.
– Мистер Торн?
– Честно говоря, я только что переехал. Я просто не успел еще насолить слишком многим людям.
– Но вы, похоже, работаете над этим.
– Разумеется.
– Хорошо. Что ж, мы попробуем во всем разобраться, но, думаю, это просто дети. У нас уже бывали проблемы с детьми из вашей школы.
– Правда? А что за проблемы?
– Да обычные. Вандализм. Драки. Хулиганство.
– Как знакомо.
– Если хотите, в школу может съездить офицер и поговорить с ними о социальной ответственности и обо всем таком.
– А поможет?
– В последний раз моему напарнику прокололи шины, пока он читал им лекцию.
– Тогда, наверное, лучше не надо.
– Ладно. Вот код совершенного против вас преступления для страховщиков. Если возникнут еще какие-то проблемы, звоните.
– Непременно.
Она замерла в двери, словно хотела еще что-то добавить.
– Слушайте, я не хотела бы окончательно испортить вам вечер…
– Вряд ли у вас получится, – ответил я, подумав о копошившихся жуках.
– Вам кто-нибудь рассказывал об этом месте?
– Имеете в виду, о том, что здесь произошло?
– Так вы знаете?
– Такое сложно скрыть.
– И вас это не беспокоит?
– Я не верю в призраков.
Оглядев комнату, она не смогла скрыть дрожь омерзения. И тогда я все понял.
– Это ведь вы нашли их, да?
Помедлив в нерешительности, она ответила:
– Мой напарник и я первыми оказались на месте преступления, да.
– Должно быть, это было тяжело.
– Это часть нашей работы. Приходится привыкать.
Она коротко пожала плечами.
– Кровь никогда по-настоящему не смыть. И не важно, сколько отбеливателя вы нальете или как сильно будете тереть. Она все равно будет там, даже если вы перестанете ее видеть.
– Это утешает. Благодарю.
– Вы сами спросили.
– А можно спросить кое о чем еще?
– Полагаю, – ответила она осторожно.
– Возможно ли какое-то другое объяснение произошедшего здесь?
– Признаков взлома не было. Как и чего бы то ни было, что указывало бы на присутствие третьего лица. Поверьте, мы их искали.
– А как насчет отца Бена?
– Ужинал в тот вечер с клиентом.
– Значит, вы считаете, что Джулия Мортон просто слетела с катушек и убила сначала своего сына, а затем себя?
– Я считаю, что вы задаете слишком много вопросов как для человека, которого не беспокоит случившееся.
– Просто любопытствую.
– Что ж, не стоит. Любопытство в этих краях не приносит ничего хорошего. – Она сунула записную книжку себе в карман. – Я хотела рассказать вам о коттедже лишь на тот случай, если риелтор не сообщил вам всех фактов.
– Спасибо… Но не думаю, что проблема в коттедже.
– Нет. – Она странно на меня посмотрела. – Полагаю, что вы, вероятно, правы.
Стекольщик приехал минут через пятнадцать после ее ухода. Заколотив разбитое окно доской, он сообщил мне, что с меня полста фунтов, а на новое окно уйдет где-то неделя.
Я ответил, что меня это устраивает. Без вида на трассу я уж точно проживу.
Стекольщик тоже как-то непонятно на меня посмотрел. «Что ж, похоже, сегодня я на всех произвожу странное впечатление», – подумал я.
Когда он уехал, я опрокинул еще пару бокалов бурбона и, решив, что на сегодня с меня более чем довольно, выкурил сигарету, стоя на пороге задней двери, а затем отправился наверх спать.
Холод ушел. Осталась лишь обычная для коттеджа прохлада. Я осторожно вошел в ванную – унитаз был по-прежнему пуст. Я вытащил из него рулон туалетной бумаги и справил нужду. Затем помыл руки, умылся и почистил зубы. Выключив свет, я вышел из ванной и закрыл за собой дверь.
Поразмыслив какое-то мгновение, я снова спустился вниз и взял кирпич, а затем, вернувшись в ванную, положил его на крышку унитаза.
Просто на всякий случай.
Мне не снятся сны.
Лишь кошмары.
Как правило, алкоголь является отличным средством от них.
Однако той ночью он не помог.
Я поднимался по лестнице дома, в котором вырос, вот только – как часто случается во сне – это был не совсем тот дом, в котором я вырос. Лестница была узкой, крутой и спиральной. Внизу, во тьме, слышались звуки – звуки шуршания и копошения. Там роились тени. А сверху доносился другой звук, подобный вою страдающего от боли животного, изредка прерывавшийся всхлипываниями: «Эбби-Глазки всех пугает, громко плакать заставляет».