Похищение лунного камня
Шрифт:
– И именно за это время камень исчез, - помог художнику размышлять "Якубович".
Наступило долгое молчание.
– А что ты на меня так смотришь?
– вдруг воскликнул отец Николай.
Очевидно, он обращался к ученому, потому что тот сразу стал его успокаивать:
– Как смотрю? Просто смотрю.
– Ты не веришь, что я не поднимался наверх, в квартиру? А ты, Ганнибал?
– Нотки отчаяния прозвучали в голосе отца Николая.
– Прекратите, - тихо попросил художник.
– Прекратите эти глупые намеки. Я не позволю, чтобы между нами пробежала кошка, тьфу ты, опять кошка! Сразу эта история с котенком
– Я тоже очень не хотел бы, чтобы между нами начались какие-то недомолвки, - каким-то непривычно спокойным голосом сказал ученый. Какие-то подозрения. Очень этого не хотел бы. Для меня это будет страшным ударом.
– О чем ты говоришь, Леня? И таким трагическим тоном!..
– попытался засмеяться художник. Не очень-то у него получилось засмеяться. Он даже закашлялся.
– Какой удар, какие подозрения? Наша дружба проверена многими годами, и из-за какого-то камня перестать доверять друг другу? Идиотизм! Вот, и я уже на поводу у тебя пошел! Начал об этом говорить. А я уверен, что об этом и говорить не стоит. Не стоит этот камень даже разговоров! Неважно, каким образом он пропал - утащили его, или растворился он в воздухе, или улетел обратно к себе на небо, - в любом случае этот булыжник не стоит наших разногласий!
Опять повисла пауза. Слышно было, как кто-то шумно вздохнул и прошептал: "О Господи!" Конечно, священник.
– Кстати, - опять заговорил Ганнибал Абрамович, - я вообще не понимаю, почему он у меня оказался, этот небесный гость? Ты, Леонид, научный сотрудник лаборатории, которая как раз занимается подобными вещами, казалось бы, тебе надо было хватать этот камень и лететь сломя голову к себе на работу. "Эврика!" - кричать.
Петич сначала не понял, почему это ученый должен выкрикивать название допотопной стиральной машины, которой до сих пор пользовалась его бабушка? Но тут же улыбнулся своей глупости, потому что вспомнил: так кричал один древний мудрец, кажется, Архимед, когда сделал какое-то открытие. "Нашел!" - кричал он от радости.
"Якубович" расхохотался. Он смеялся, наверное, целую минуту.
"Вот настроение у человека!
– восхитился Петич.
– Эти все ноют, ноют, а он ведет себя как настоящий мужчина. Мне бы так..."
– Ганнибал, ты все забыл!
– наконец отсмеялся ученый.
– Ну разве могли мы не передать этот подарок небес в твои руки в день юбилея? У тебя был день рождения, к тому же ты и нашел этот камень. А я... Ну, если бы я и притащил его в лабораторию, кроме цоканий длинными языками завистливых коллег, ничего бы это не вызвало. Да ещё бы сплетничали, что я хочу обычный булыжник выдать за бесценную находку, чтобы быстрей получить докторскую степень. Потому что у нас таких камней там целая коллекция. Я ведь специально и хотел сегодня показать её вам! Вдоль стены длиннющий стеллаж, а в нем осколки вот таких несгоревших булыжников. А сколько их ещё находится в процессе исследования! Так что я специально не стал бы брать этот камень. Тебе память, такое событие: человеку исполнился полтинник, а ему в подарок - метеорит! А у нас в лаборатории камушек затерялся бы среди таких же...
– Спасибо, Леня.
– Художник был тронут этими словами.
– Знаешь, мне и в голову не приходило подумать о таком совпадениии - о юбилее и падении метеорита. Знак свыше, да? Спасибо, друзья! От этого камень мне стал ещё дороже. А его - нет... И знаете, что меня ещё поразило в нем? встрепенулся вдруг художник.
– Вот только сейчас я это вспомнил, и даже ощущение в руках вспомнил... А тогда, дурак, заработался, и не обратил внимания.
– Поразило?
– удивился ученый.
– Знаешь, Ганнибал, если тебя что-нибудь могло удивить во время твоей работы, значит, это было нечто необычайное.
– Да-да, необычайное!
– горячо воскликнул художник.
– Наверное, поначалу камень был покрыт слоем копоти. Я так предполагаю - ведь он же обгорел, да? А потом, когда его часто трогали, он стал чище. И в один прекрасный день, хоть я и редко брал его в руки, я вдруг увидел на нем тоненькую полоску - знаете, как будто прозрачную. Да вы видели такие камни и под ногами. Булыжник, а по нему полоска кварца или слюды. И вот мне показалось: когда я брал камень в руки, полоска эта наливалась каким-то светом. Она меняла свой цвет. И мне сейчас кажется, она даже переливалась! Но тогда, конечно, я подумал, что это закатное солнце отсвечивает. А если честно, то ничего и не подумал. Я картину заканчивал. В такие минуты не до мыслей...
– Это, конечно, интересно, - хохотнул ученый.
– Но мы, в отличие от служителей искусства и даже церкви, люди научные. Я все могу объяснить. Если я на закате подниму с земли булыжник, то вкрапления кварца в нем, конечно же, засверкают.
– Нет, Леня, я не совсем верно все рассказал, - засмущался художник. Да это и трудно передать. Я имею в виду то чувство, которое охватило меня при этом... Очень волнующее чувство - я такое, признаться, в жизни редко испытывал.
– Но ты же писал картину, был вдохновлен! Кому, как не тебе, художнику, знать, что вдохновение - это полет души!
– Почему ты, Леонид, хочешь все объяснить так просто и неинтересно? вдруг спросил отец Николай.
– Неинтересно?
– стремительно переспросил ученый, будто давно ждал случая поспорить со священником.
– Почему же неинтересно? Очень даже интересно. Во-первых, интересен сам факт исчезновения камня, во-вторых, меня очень интересуют странные обстоятельства этого исчезновения, в-третьих, очень интересен...
– Пожалуйста, прекратите, - каким-то жалобным голосом попросил художник.
– Наверное, я пойду домой. Давайте как-нибудь попозже созвонимся.
– Как это домой!
– воскликнул ученый.
– Машина-то вот, готова. Прошу занимать места! Через десять минут я покажу вам самые лучшие метеориты на свете. Глаз не отведете! Потому что выглядят они ну... как вот этот бесценный булыжник.
По бетонной балке, за которой сидели ребята, грохнул камень. Вилька сжалась в комочек.
"Хорошо, что не перебросил", - подумала она.
– Ну, если только быстро, - сдался художник.
Захлопали дверцы, взревел двигатель. "Москвич" надсадно кашлял и стрелял выхлопной трубой. Завоняло такой гарью, будто рядом жгли автомобильную шину.
"Если он не отъедет через минуту, - подумал Петич, - задохнемся".
Выбросив на прощание целое облако черного дыма и лихо взвизгнув шинами по асфальту, "Москвич" рванул с места.
– Ну во-от, - как всегда при неудаче протянула Вилька.
– Остались мы с носом.
– Да все нормально, - подбодрил её Петич.
– Так лихо все у нас получилось! Мы же все сейчас знаем о камне! Даже если бы расспрашивали твоего Ганнибала, и то узнали бы меньше... Все-таки сегодня отдельные моменты везения случались!