Похищение лунного камня

Сотников Владимир Михайлович

– Да не так и много тех, кого надо вспоминать, - отозвался Ганнибал. Раз-два и обчелся, как говорится.

– А почему вы его назвали отцом, этого, как его, Николая?
– спросила Вилька.
– Странно!

– Что же странного? Мой лучший друг служит в церкви. В церкви Покрова. Священником.

У Петича сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Священником?
– сухими губами прошептал он.

Ведь они же, когда шли сюда, видели во дворе священника!

– Да, а что тут такого? Понимаете, разные бывают профессии...

Петич

это понимал. Не дурак. Профессии профессиями - не это его так взволновало!

Они с Вилькой переглянулись. Настала очередь котенку шлепнуться на пол уже из Вилькиных рук...

Глава IV

ТРИ ПЛЮС ДВА

Ребята были в замешательстве. Кому первому звонить? Тихоне? Если хозяин квартиры разрешит, то конечно, они позовут на помощь своего старого знакомого. Но, видимо, Ганнибал пока ещё никак не мог поверить в серьезность случившегося настолько, чтобы приглашать милицию. Да и что ей сказать? Что у него пропал найденный на улице камень?

Ганнибал потянулся к телефону и минуту поразмышлял, наверное, выбирая в своей памяти номер.

Когда он нажимал кнопки, Петич постарался подсмотреть и запомнить номер. На всякий случай. Он знал, что в новом деле может пригодиться любая мелочь, любая информация.

– Алло, Николай? Хорошо, что я тебя застал.
– Художник старался говорить как можно спокойнее.
– Спешишь? Жалко. Я хотел, чтобы ты ко мне заглянул. Что случилось? Понимаешь, кто-то был в моей квартире. Да, пропало. Камень мой исчез. Да, тот самый.
– Ганнибал помолчал, наверное, выслушивая изумленные восклицания отца Николая. Трубка при этом смешно пищала.
– Ну, спасибо. Я так и знал, что придешь.

Художник положил трубку, задумался. Петич был уверен, что думает он как раз о своем друге, этом самом отце Николае. А кто же ещё мог утащить камень? И дураку понятно, что это сделал священник.

– Вы только не давайте ему опомниться!
– брякнул Петич и сразу пожалел о сказанном.

– Что?
– отвлекся от своих раздумий художник.
– Кому не давать опомниться?

Лучше бы Петич помолчал в эту минуту. Есть же такая дурацкая реклама: "Иногда лучше жевать, чем говорить"! Но он уже не мог молчать. И жевать ему было нечего. Мороженое они с Вилькой съели. Раз начал говорить, слова уже сами продолжались...

– Ну, в смысле, огорошить его надо! Отца этого... Николая. Мол, зачем же камень взял? Попросил - и так бы дал! Он удивится, что вы знаете, что он взял...

Петич совсем растерялся, запутался в словах. Он понимал, что ляпнул глупость. Давать такие советы пожилому человеку! Как ему вести себя со своим же лучшим другом! Да, думать все-таки надо, а не жевать, перед тем как говорить, если молчать совсем не умеешь, это точно!

У художника расширились глаза, он набрал побольше воздуха...

"Сейчас завопит", - подумал Петич.

Наверное, Ганнибал Абрамович и собирался завопить, но только зашипел громко, как питон Каа на обезьян в мультфильме "Маугли":

– Да вы что себе позволяете, молодой человек? Как могли вы?!.. Про Николая... такое...

Но тут Ганнибал взял себя в руки. Это было видно по тому, как холодно сверкнули его сощуренные глаза, как губы тронула ухмылка.

– Виленька, милая.
– Он даже не смотрел в сторону Петича.
– Ты не обидишься, если я попрошу тебя прийти в следующий раз? Как-нибудь потом, ладно?

Вилька поспешно закивала, выпустила котенка прямо на колени старику и выкатилась в прихожую. По дороге она так сильно ущипнула Петича, что тот от неожиданности чуть не подпрыгнул до потолка. И как получилось у Петича в такой тесной прихожей обогнать Вильку? Он выскочил на лестничную площадку первый, потирая ущипленное место.

– Ты что? Больно!

На самом деле никакой боли от щипка Петич не чувствовал. Он чувствовал обиду. На старика, на Вильку, на самого себя... Все выходило как-то нехорошо, несправедливо. Шмыгнув носом, он на всякий случай поспешил вниз первым, чтобы Вилька не увидела его глаз.

Когда они вышли из подъезда, Вилька вздохнула и отвернулась, стала смотреть куда-то вдаль. Весь её вид выказывал полное, безнадежное расстройство.

Увидев её такой, Петич тихонько кашлянул и спросил:

– Он что, всегда такой нервный?

И Вилька взорвалась. Как будто ждала этих Петичевых слов.

– А ты всегда такой глупый?
– воскликнула она. Похоже было, что сработала автомобильная сигнализация.
– Все так интересно начиналось, а ты раз - и испортил!

– Я, что ли, этот камень слямзил?

– Ты что?
– Вилька выразительно постучала Петича по голове. Продолжаешь прикидываться, что ли? Ты же обидел Ганнибала! Он зовет своего друга на помощь, радуется, что тот сможет прийти, а ты вдруг заявляешь, что этот друг и украл камень! Видел, как он расстроился?

Петич глубоко вздохнул и быстро зашагал прочь от этого дома. Мало того что целый день ему рассказывали какие-то сказки про волшебные камни, метеориты и прочее, мало того что он, рискуя жизнью, спас этого клоуна, который болтался на высоте тринадцатого этажа, - так его же ещё и оскорбляют! По голове стучат. Обидный жест! Это хуже, чем дураком напрямую обозвать. Нет уж! Вот и поищите другого дурака!

Он несколько раз услышал, как Вилька громко позвала его. Сначала просто крикнула, потом в её голос добавилось чуть-чуть просительной интонации, потом ещё чуть-чуть, а потом Вилька уже просто попросила:

– Ну пожалуйста, подожди!

И только Петич собрался обернуться - так, будто нехотя, чтобы не показаться совсем послушным, - как вдруг уткнулся в какую-то черную жесткую бороду!

"Тьфу!" - чуть не сплюнул он, но сдержался и лишь сморщился. Оказывается, из-за угла дома прямо на него выскочил... священник! Конечно, тот самый.