Похищение неправильной собаки

Сотников Владимир Михайлович

– Может быть, – вздохнул Емеля. – Про обратное время я и правда лишнее напридумывал. Но ведь так хочется, чтобы все было сложным-сложным, а потом вдруг бац – и простое решение! То есть нахождение Тяпы. Но ведь все равно, какой бы способ для воспоминаний я ни придумывал, действовать же нам надо не в обратном времени, а в самом обычном. Так что нечего рассиживаться. В парк мы, конечно, еще и сегодня несколько раз прибежим, и завтра. На всякий случай. А вот сейчас здесь оставаться глупо.

– Тем более что я знаю, где лежит визитница, – сказала Галка.

– Какая

еще визитница? – переспросил Емеля.

– Визитница в гостиной. Все гости оставляют там свои визитки. И чучельник оставил. А по ней можно не только его найти, но и его водителя…

– Ты, Галка, – воскликнул Емеля, вскакивая со скамейки, – впервые в жизни соображаешь, когда действовать еще не начала! А всегда одновременно это делала. По-моему, ты сейчас должна бежать к своему дому, а не рассиживаться на скамейке.

Не успел Емеля произнести всю фразу целиком, как понял: догнать Галку будет сложно. Может быть, он и догонит ее, но уже дома. В гостиной, возле визитницы.

Глава VI

Действия после бездействия

– Виталий Добронравов, художник, – прочитала Галка надпись на визитке.

– Ну и фамилия! – усмехнулся Емеля. – Да этому художнику с добрым нравом впору быть каким-нибудь Живодеровым или… или…

Он никак не мог придумать еще какую-нибудь фамилию, которая подходила бы человеку, изготовляющему из животных чучела.

Галка вздохнула:

– Фамилии у нас у всех смешные. Вот ты Емеля Щукин. Я – Галка Синицына. Ну о чем думали наши родители, давая нам такие имена? Ладно фамилии – их не изменить. Но имя ведь можно было выбрать какое-нибудь нейтральное, не связанное с фамилией…

Услышав напоминание о своем имени и своей фамилии, Емеля махнул рукой:

– Надоело это все!

Действительно, ему до чертиков надоело, то есть осточертело, что люди обращают внимание на его фамилию. Сколько раз он страдал от насмешек по поводу своего родства со сказочной щукой! А сейчас сам надсмехается над чужой фамилией. Не в фамилии дело. О человеке по его делам судить надо. Правда, дела у этого Добронравова… не очень. Вряд ли они понравятся нормальному человеку. Хотя он и говорил, что во все времена люди делали чучела и устанавливали их в своих домах, но, может, это были… не очень хорошие люди? И тут уж права Галкина мама со своим печальным афоризмом «Хороших людей много не бывает»?

Емеля понял, что опять отвлекся на свои мысли. Они цеплялись друг за дружку, и казалось, нет конца этой цепочке. Такие вот логические рассуждения – совершенно бесполезные, потому что бесцельные.

– Мы водителя ищем. А визитка принадлежит чучельнику, – сказал он. – Или мы все-таки с него начнем?

Галка пожала плечами:

– Не знаю. Знаешь, я все-таки не умею подозревать людей. Хоть водителя, хоть этого художника. Какое-то странное это занятие – следствие… Получается, что сразу можно подозревать всех-всех людей на земле, так ведь? А потом выбирать из них самых-самых подозреваемых. Но получается, что те, которых мы подозревали вначале, нами несправедливо обижены.

– И чем это мы их так обидели?

– Подозрением. Знаешь, как это бывает обидно!

Емеля с недоумением посмотрел на Галку. Кажется, она впервые за все время их дружбы так разрассуждалась.

– Обидно, – согласился он. – Но что делать? Без подозрения не бывает следствия. А если не нравится, придумай что-нибудь другое. Например, просто сидеть и ждать. Очень многие люди заняты именно этим. Сидят и ждут от жизни какого-нибудь сказочного подарка. Только знаешь пословицу: «Под лежачий камень вода не течет»? А я бы еще добавил – под лежачий и болтающий без толку. Как ты.

– Ой-ой-ой, – сказала Галка, будто ее пугали или дразнили. – Говоришь, как скучная училка. А на самом деле ты, Емеля, просто очень хитрый. Все на меня сваливаешь. Я у тебя и болтаю, и глупости всякие предлагаю… Между прочим, я не одна здесь. С тобой разговариваю. Ну давай, высказывай умные мыли.

И Галка замолчала. Емеля понял, что она обиделась. А если обиделась, то будет молчать долго. Минут пять, а то и все десять. За это время можно многое придумать. Если, конечно, не увлечься опять бесполезными мыслями, похожими на цепочку. Получается, ничем Емеля от Галки не отличается. Обвиняет ее в бездействии и глупости, а сам ничего предложить и не может.

– Ну что ж, – проворчал он. – Раз визитка Добронравова, то и начнем с него. Какая разница, с кого начинать? Все равно всех подозреваемых проверять придется.

– Всех на земле? – съехидничала Галка.

Недолго она промолчала!

– Надо будет – и всех, – ответил Емеля таким тоном, что совершенно нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно.

Но, во всяком случае, произнес он это так решительно, что Галка посмотрела на него с опасением.

– Все-таки всех не надо, – тихо сказала она. – Грустно будет жить, если все на свете подозрительные…

– Вот для чего следствие необходимо! – воскликнул Емеля. – Чтобы подозрительных было как можно меньше. – Он вздохнул и добавил: – А про всех я, конечно, глупость сказал. Нам бы со своими несколькими разобраться… Их еще найти надо.

– Это сделать очень даже легко, – радостно сообщила Галка. – У нас же есть визитка Добронравова. А это значит, что мы нашли почти всех своих подозреваемых. Адрес водителя знать необязательно – его мы у художника и выследим. Он же водитель, значит, обязательно к нему приезжает!

– Глубокая мысль, – то ли похвалил, то ли съязвил Емеля. Из-за его мрачного вида нельзя было это понять. – Но есть еще и Птицеобразный, и хозяйка Лаймы. И мальчишка, который кошку перед Тяпой бросил. Их ведь тоже надо принимать во внимание. А мы о них вообще ничего не знаем.

– Глубочайшая мысль! – сказала Галка. Ясно было, что Емелины слова о глубокой мысли она восприняла как издевку, поэтому и ответила в том же духе. – Но не очень правильная. Как это ничего не знаем? А масляное пятно, которое оставила машина? Да по нему, наверное, можно всех на свете похитителей вычислить – и отпечатки их пальцев, и имена, и адреса, где они прячут нашу…