Похищение свободы
Шрифт:
Гран Гато разделял взгляды борца из Сьерра-Маистры. Он был одним из тех, кто считал себя бойцом передового отряда.
…В качестве пятого заложника мы выбрали мужчину по имени Тедди Геррера, но он оказался не очень богатым. Будучи человеком покладистым, он сразу назвал реальную сумму выкупа — 40 тысяч долларов (не в местной валюте, а именно в долларах), которую его люди внесут за него довольно быстро, так как он-де является крупным импортером и дорожит авторитетом фирмы.
Очередь забирать деньги выпала на этот раз Гран Гато. Его сопровождала Микаэла. Это позволяло им выдать себя за влюбленную парочку, что соответствовало действительности. Я и Хорхе в случае необходимости должны были прикрыть их, а Бланка осталась за рулем машины.
Гран Гато чувствовал себя довольно уверенно, однако, договариваясь по телефону о месте встречи, допустил ошибку, вследствие которой криминальная полиция устроила нам засаду. Как только мы получили выкуп, из «фольксвагена», стоявшего неподалеку, открыли огонь. Мы с противоположной стороны улицы сразу повели ответный огонь. «Фольксваген» загорелся, но Гран Гато уже неподвижно лежал на асфальте. Микаэле удалось бежать, поскольку в момент передачи денег она находилась поодаль. От испуга она обронила свой пистолет, но на это никто не обратил внимания.
Из второй полицейской автомашины, тоже «фольксвагена», выскочили несколько патрульных. Попытка спасти Гран Гато могла стоить жизни многим, и нам пришлось уехать. Нас, к счастью, никто не преследовал. С горьким чувством вернулись мы домой. Как группа прикрытия мы оказались не на высоте, в чем нас справедливо упрекнул Герберт, которого мы сразу известили о нашем провале.
Как всегда, когда у нас что-то не ладилось, Герберт взял командование в свои руки и дал указание, что делать в случае, если Гран Гато расколется. Прежде всего нужно было покинуть наше убежище.
Отдав необходимые распоряжения, Герберт выехал на место происшествия, чтобы заявить, будто он брат раненого. Его пропустили через оцепление, и он узнал, что Гран Гато убит первой же очередью. Чтобы выбраться из оцепления, Герберту пришлось бросить гранату. Вскочив в машину, он дал газ. За ним увязался какой-то джип, от которого он сумел в конце концов оторваться.
Приехав на 5-ю авеню, Герберт сменил машину и благополучно вернулся к нам.
— Повысьте сумму выкупа на десять тысяч, — со злостью посоветовал он.
Тем временем появилась Микаэла, которую мы закидали вопросами, но она лишь сокрушенно качала головой и горько рыдала…
Так мы потеряли нашего товарища Гран Гато. Это была наша единственная жертва за весь год. А семья Герреры потеряла 40 тысяч, которые поделили между собой начальник полиции, лейтенант Фольгар и еще трое полицейских, застрелившие нашего товарища. Немного позднее мы получили свои пятьдесят тысяч долларов, а 24 декабря, в шесть часов утра, освободили Тедди Герреру, пожелав ему приятного рождества и счастливого Нового года.
Несколько ночей подряд я плохо спал, но не страх за собственную жизнь был тому причиной. Мы были вынуждены прекратить всякую деятельность до конца года, поскольку нам стало известно, что мы попали под подозрение местных властей. Оставалось лишь пожалеть, что в мае, когда отец все же достал для меня в последний раз паспорт, я не выехал за границу. Просыпаясь в этом доставшемся по наследству доме, я ломал голову над тем, чем же теперь заняться. Я старался припомнить сны, которые мне снились. Они казались мне похожими на страшных черных птиц.
Особенно хорошо я запомнил сон, который перенес меня в отель «Палас», четырехэтажное здание, построенное в 20-е годы. Сон этот снился мне, скорее всего, потому, что последняя перестрелка произошла именно там. Мне приснилось, что я спал с девушкой, лица которой я так и не увидел. Она будила меня среди ночи криком, что горит отель. Я судорожно сбрасывал с себя одеяло и вместе с моими приятельницами (с Бланкой или Микаэлой?) устремлялся вниз, но по пути все куда-то исчезали. Просыпался я в холодном поту.
Сон теряет власть надо мной, только когда я могу его объяснить. В этом я уже не раз убеждался. Три года назад я отправился в Гавану, чтобы встретиться там в отеле «Националь» с Хакобо А., нашим свергнутым президентом. В ожидании бывшего президента я невольно задремал, и мне привиделось, будто в отеле начался пожар. Запах дыма и чего-то горелого добрался до девятого этажа. Сквозняк гнал дым через жалюзи. Я бросился к телефону, чтобы сообщить об этом кому-нибудь из обслуги, но телефон не работал. На самом деле ни пожара, ни дыма не было и в помине, и я так и не понял, отчего мне все это пригрезилось.
Разговор о А. меня разочаровал: слишком много само собой разумеющегося рассказал он о Сопротивлении, и воспоминание о приснившемся пожаре показалось мне вдруг почти реальностью. Возможно, тут действительно имелась какая-то связь…
За два дня до рождества мы с Микаэлой встретились на лекции профессора Кордовы. При президенте А. он являлся директором Национального банка и считался одним из лучших экономистов и Специалистов по аграрной реформе 1953 года. Если мы начинали отвлекаться, он, чтобы встряхнуть нас, восклицал:
— Вы стараетесь канонизировать гегемонию рабочего класса, а думаете при этом о господстве вашей партии…
Хотя он, как и некоторые из нас, членом Партии труда не являлся, однако на практике был к ней довольно близок.
Мы не перебивали профессора, чтобы не сбить его с мысли. Когда же Бланка захотела что-то возразить, он опередил ее:
— Вам дороги не знания, не поиски истины, а само учение. Ваша идеология должна оставаться цельной, ибо на ней зиждется ваша сплоченность…
Микаэла сидела рядом со мной и, казалось, внимательно слушала, хотя ее большие темно-карие глаза смотрели в пустоту. Таким отрешенным ее взгляд становился, когда она вспоминала о Гран Гато.