Похищение
Шрифт:
— Разумеется, прав, но ты все же скажи, что случилось, — сочувственно произнес Казаков. — О каких детях идет речь?
— О моих сестрах! — с горечью и тревогой объяснил ему Петр. — Мне пришлось порвать с Зиной отношения, о которых ты знаешь. И она угрожает отомстить!
— А при чем здесь твои сестры? — не понял Виктор. — Она же тебе угрожает, а не им? Я думаю, — логично предположил он, — что она намеревается настучать о вашей с ней… — он запнулся, подбирая слово, — связи Даше. Вот, как надеется она тебе отомстить!
— Если
— Что-то верится в это с трудом, — с сомнением покачал головой Казаков. — Но все равно, если есть хоть один шанс, что она может пойти на такое преступление, — твердо заявил он, — нужно немедленно изолировать от нее Оленьку и Надю!
— Вот над этим я как раз и ломаю голову, — тяжело вздохнув, сказал Петр. — С одной стороны, чувствую, что надо так и сделать, но с другой, — он растерянно посмотрел на друга, — ну как я могу ее так грубо выставить после наших… — замялся, — отношений? Ведь, может, я зря ее подозреваю? Тем более она сама заявила, что вот-вот уйдет. Только подыщет новое место.
Но Казаков с ним не согласился.
— А если твои опасения обоснованны, Петя? Разве можно так рисковать? — в его глазах за стеклами очков застыла тревога. — Это же твои родные сестры. Ты никогда не простишь себе, если с ними что-нибудь случится!
— В том-то и дело, что пока с ними ничего не должно случиться, — убежденно ответил Петр. — Зина ничего им не сделает до своего ухода.
— Но почему ты так в этом уверен? — недоуменно поднял брови Виктор.
— Не уйдет она, пока не получит расчет, — привел убедительный аргумент Петр. — Пятьсот баксов на улице не валяются! Так что не обязательно выгонять ее, как нашкодившую собачонку. Можно обождать, пока подыщет работу. Но вот что потом делать?
— Как что? Уволить и запретить видеться с сестрами! — уверенно посоветовал Казаков. — Без стеснений пригрозить, что если ослушается, то ей несдобровать.
— Ошибаешься ты, Витя! — не согласился с ним Петр. — Зина не из робкого десятка. Что-то в ней есть темное, зловещее. А девочки ее любят, доверяют.
— Значит, надо их разубедить, открыть глаза и категорически запретить с ней общаться! — твердо стоял на своем Казаков. — А поговорить с ней и предупредить о последствиях должен не ты, а Михаил Юрьевич. Уж он-то сумеет ее как надо застращать!
— Не знаю. Все это противно и низко, — несогласно покачал головой Петр. — И если мои подозрения необоснованны — несправедливо и жестоко по отношению к Зине. Придется подождать, когда вернется отец, и посоветоваться с ним.
Он все еще оставался во власти сомнений.
Завершив
«Что-то здесь произошло. Неспроста Зина молчит и хмурится, — мысленно заключил Михаил Юрьевич. — Но если бы случилось что-то серьезное, то сын мне сообщил бы, — успокоил он себя, решив: надо будет все же у нее спросить. Может, обиделась на Петю или на девочек?»
После еды, подождав, когда она уберет со стола, он мягко поинтересовался:
— А почему, Зина, ты такая хмурая? У тебя неприятности?
Но она, ничего не ответив, отошла к мойке, гремя посудой и всем своим видом показывая, что не намерена объясняться. Однако, желая узнать причину такого непонятного ее поведения, Михаил Юрьевич поднялся и, подойдя сзади, мягко взял за плечи и повернул к себе лицом.
— На меня-то за что ты сердишься, Зина? По-моему, я тебя ничем не обидел, — сочувственным тоном спросил он, глядя на нее своими теплыми карими глазами. — Если кто-нибудь угрожает или несправедливо с тобой поступил, то, поверь, я сумею за тебя заступиться!
«Теперь и этот ко мне лезет, — со злым удовлетворением подумала Настя, неверно истолковав побуждения Михаила Юрьевича. — А что? Он мужик еще что надо! Стоит попробовать, — пришло ей в голову, так как прикосновение его сильных рук вызвало у нее чувственное томление. — И заодно наклепать на поганого сыночка».
— Ах, Михаил Юрьевич! — нежданно бросилась ему на грудь Настя, причитая и всхлипывая, хотя слез, разумеется, у нее не было. — Как же мне не горевать? Ухожу я от вас, хотя так привязалась к малышкам. Вы один только относитесь ко мне хорошо, — бросила на него нежный взор снизу вверх, недвусмысленно прижимаясь пышной грудью. — Только вы настоящий мужчина!
«А она явно хочет меня соблазнить, — сообразил Юсупов, тоже ощутив, что его охватывает чувственное волнение. — Необходимо сразу вправить ей мозги, — беря себя в руки, решил он, — чтобы не было дальнейших поползновений».
Он мягко, но решительно от нее отстранился, дав этим явно понять, что не намерен поддаваться на провокацию и ему не нужна любовная интрижка. Но тем не менее сочувственно спросил:
— Я все же хотел бы знать, Зиночка, причину, по которой ты от нас уходишь.
«Ага! Значит, я его не интересую. Рано же он состарился, — сообразила Настя, как всегда, трактуя происходящее в свою пользу. — Ну что же, пусть тогда ходит голодный. Такого никогда не поимеет от своей старухи! Не хочет удовольствия, получит порцию яда, — злобно подумала она. Уж я не пожалею грязи для его сыночка!»