Похищение
Шрифт:
— Это верно, — подтвердил Костыль и поинтересовался: — А где тебе удалось ее достать?
— У охранника детдома. У него жена — лейтенант, в ОВИРе работает, — кратко пояснила Катерина. — Вот я и попросила одолжить форму на пару дней. Она с Софой примерно одной комплекции.
— А не заподозрят они неладное? — обеспокоился Костыль. — Не хватает только, чтобы нас прихватили через этих мусоров!
— Можешь не волноваться! — заверила его Катерина. — Я объяснила, что взяла форму для хорошей знакомой, тоже лейтенанта, всего на один день, пока ее находится в чистке. В общем,
Она не стала объяснять, что не только ладит с охранником, но долгое время с ним спала и, кроме того, периодически доплачивает за труды «черным налом».
От дальнейших вопросов ее выручил вызов домофона. Это пришли Фоменко и Софа. Костыль пошел их встречать, а Катерина убрала грязную посуду и заново накрыла на стол.
Внешне Сергей Фоменко и Софа забавно контрастировали. Хирург выглядел особенно длинным и тощим рядом со своей невысокой пухленькой партнершей. Но эта кажущаяся дисгармония совершенно не отражала их горячей сердечной привязанности друг к другу. А она проявлялась во всем: и в том, как Софа заботливо сняла и повесила его куртку; как предупредительно он приставил к столу стул, помогая ей сесть, и во многом другом.
Зная, что времени у него в обрез, Костыль быстро наполнил рюмки водкой и, подняв свою, предложил выпить за успех дела и за то, чтобы все сошло гладко.
— Думаю, что Катюше и Софе надоело не меньше, чем мне и тебе, — сказал он, как бы обращаясь к Фоменко, — что мы сидим без дела и в карманах у нас пусто. А нам с Хирургом разве приятно быть на иждивении у своих баб? — на этот раз сверкнул он глазками-угольками в сторону женщин. — Но теперь все! Начинается новая жизнь! Мы с Серегой вас еще свозим с шиком прогуляться на Канары. Верно я говорю? — вновь обернулся он к подельнику.
Фоменко утвердительно кивнул головой, они выпили по полной, закусили, и Катерина не удержалась от вопроса:
— Давно хотела спросить, котик, почему ты называешь Сережу Хирургом? Он же, насколько знаю, не врач. Разве не так, Софа? — она недоуменно посмотрела на подругу.
— Это прозвище, но его мне дали по делу, — с важным видом ответил сам Фоменко. — Я еще студентом начал делать сложные операции, и меня привлекли в помощь преподавателям, заметив мои способности.
Он было умолк, но потом с гордостью добавил:
— И хотя институт мне пришлось бросить, но оперировать могу почище иного дипломированного хирурга. Мне они доверяли делать то, что боялись сами, и у меня все получалось!
— Тогда, может, ты из моего Костеньки тоже сделаешь хирурга? — пошутила хозяйка. — Вы ведь вместе теперь будете работать? А Котик очень способный — можете мне поверить! — начиная хмелеть, хихикнула она.
— В этом деле, согласен, ему равных нет, — в тон ей весело подтвердил Сергей. — Но хирургия, Катюша, посложнее будет. Хотя и здесь нужен природный дар, — добавил он, подмигнув Костылю, — и, конечно, практика.
Взглянув на часы, тот заторопился. Снова быстро наполнил рюмки,
— Мне никогда не доводилось играть не только в театре, но и в драмкружке. И способностей не было, да и не тянуло вовсе, — призналась она. — Но чувствую, что с ролью ментовской воспитательницы справлюсь. Можете не сомневаться!
Пока остальные закусывали, Софа вышла из-за стола и вскоре вернулась в полном милицейском параде. Она даже свои пышные волосы затянула сзади в тугой пучок. И хотя чужая форма была ей немного тесновата, выглядела вполне натурально.
— Ну кто здесь плохо себя ведет? — приняв строгий вид, обвела Софа взглядом сидящих за столом, и, не удержавшись, прыснула со смеху.
Остальных тоже развеселил ее маскарад, но Костыль, отсмеявшись, еще раз взглянул на часы и решительно встал из-за стола.
— Все! Мне уже пора, — сказал он, с сожалением глядя на недопитый графин и недоеденную закуску. — Вы можете тут погудеть еще немного, а мне надо идти. Труба зовет!
Нахлобучив кепку на свой голый череп, Башун пошел к дверям, а остальные, войдя в хмельной раж, напутствовали его звоном своих рюмок.
Несмотря на груду неотложных документов, ожидающих его подписи, Петр Юсупов, вернувшись в свой офис после тяжелого разрыва с Зиной, никак не мог заставить себя заняться делом. Угрозы разъяренной любовницы не выходили у него из головы. Какое-то шестое чувство тревожило его душу, предупреждая о надвигающейся опасности.
«Нет, не сгоряча она обещала мне отомстить, — стучала в висках тревожная мысль. — Что-то определенное задумала. Но что она может сделать? Поджечь квартиру, украсть какие-нибудь ценности или навредить как-то иначе? Зина не глупа и знает, что меня этим не проймет, — резонно отверг он эту версию и мысленно похолодел. — Сердце подсказывает, что у нее на уме нечто более жуткое. Аж не по себе делается!»
Так ломая над этим голову, Петр просидел за своим столом битый час, пока не пришел к выводу, который взволновал его еще больше. Интуиция и логика подсказали ему, что жертвами Зининой мести скорее всего станут его малолетние сестры. Эта ужасная догадка настолько выбила его из колеи, что, как всегда, в таком состоянии он обратился к Виктору Казакову, чтобы облегчить душу и получить добрый совет.
Старый друг явился, отложив все дела, по первому его зову. Зная, что нужно сначала дать Петру высказаться, он, не задавая вопросов, сел в кресло и, обратив на него внимательные глаза за толстыми стеклами очков, приготовился слушать.
«Наверное, у Пети опять затруднения на личном фронте, — про себя решил он, близкий к истине. — Ох, уж этот проклятый любовный треугольник!»
Искренняя преданность ему Казакова и постоянная готовность прийти на помощь всегда действовали на Петра успокаивающе, и он тепло произнес:
— Спасибо, Витя, что пришел, бросив дела. Я знаю, как ты загружен и что ведешь важные переговоры. Но что стоят любые дела, когда речь идет о судьбе, а может быть, и о жизни детей? — с волнением обратился он к другу. — Разве я не прав?