Похищение
Шрифт:
Сумрак моргнул и негромко процедил что-то насчет словоохотливых малявок.
— … но если быть откровенной, дорогая, домашней прислуге не пристало вести праздные разговоры с совами вашего положения.
— Миссис Пи, — вмешался Сорен. — Прекратите, пожалуйста.
— Что я должна прекратить, мой мальчик?
— Всю эту чушь насчет слуг и положений! Мы теперь все равны. Больше нет ни гнезд, ни хозяев, ни прислуги. Мы все — сироты. Мы видели ужасные вещи. Мир изменился, миссис Пи. И
— Что ты, что ты, мой милый! Слуги всегда останутся слугами. Никогда так больше не говори! Я происхожу из семьи потомственной прислуги. В этом нет ничего постыдного, можешь мне поверить. Это очень достойная и почетная должность…
Сорен вздохнул и понял, что спорить бесполезно.
И вот трое совят и слепая змея, устроившаяся между плечами Сорена, снова поднялись в ночное небо. Луна уже встала, но светило тускло, словно через плотную дымку.
— Ах, какое чудо, Сорен! Я, старая слепая змея, очутилась в Тамо! Невероятно! Дорогой мой, ты превосходно летаешь! — голосок миссис Плитивер восторженно задрожал.
— Держитесь крепче, миссис Пи, сейчас мне придется описать вираж.
Никакой необходимости в этом не было, просто Сорену хотелось показать миссис Плитивер с какой легкостью он рассекает воздух, и как ловко умеет менять угол и направление полета. Вскоре ему пришлось сделать еще один поворот, чтобы нагнать товарищей.
— Ах, Тамо! Тамо! — снова и снова восклицала миссис Пи. — Я лечу! Лечу! — Она была в полном восторге и оглашала небо ликующим шипением, от которого даже звезды сверкали ярче. Так, по крайней мере, казалось Сорену.
Сумрак оказался прав. Полет над пустыней был великолепен. Ночь была не черной, а темно-темно синей. Звезды густо усеяли безлунное небо. Стоял мороз, но время от времени жар от раскаленных песков поднимался в небо, смягчая студеный воздух.
Впоследствии совята не раз с тоской вспоминали те благословенные минуты, когда, ловко изогнув рулевые и первостепенные маховые перья, они парили на тихих ветрах пустыни, выписывая в темноте огромные дуги и почти касаясь созвездий кончиками своих крыльев.
Сумрак в самом деле очень много знал. Он назвал им имена созвездий. Вот это — Великий Глаукс, одним крылом он указывает на звезду, которая никогда не трогается с места. Еще одно созвездие называлось Малый Енот, а летними ночами в небо поднимается Большой Енот, который словно пляшет в темноте, поэтому его еще называют Танцующим Енотом. Ранней осенью на небе можно видеть Большого Ворона с широко раскинутыми крыльями. Но этой ночью они летели под ослепительными звездными крылами Великого Глаукса.
В эту ночь Сорен впервые почувствовал, как изменилось его тело. Теперь он был полностью оперившейся совой. Он заметил это по тому, что полет его стал совершенно бесшумным. Наконец-то появились последние тоненькие перышки опушки. Они лежали поверх главных перьев и приглушали их взмахи.
— Кажется, мы приближаемся, — подала голос Гильфи. Совы начали медленно снижаться. Теперь они парили над самым песком, чуть выше невысоких кактусов.
— Не бойтесь, — предупредила Гильфи. — Они нас не уколют. Мы слишком легкие.
Она первой опустилась вниз, Сумрак последовал за ней. И тут Сорен услышал какой-то торопливый, размеренный звук. Сердцебиение, — но на этот раз уже не змеиное. Сорен кишками почувствовал, что это мышка, и клюв у него наполнился слюной.
— Держитесь, миссис Пи! Пикируем на мышь!
— Ой, батюшки! — пискнула слепая змея, поглубже зарываясь в густые перья на его спине.
Сорен несколько раз сильно взмахнул крыльями и поднялся чуть выше. Склонил голову в одну сторону, потом в другую, понял, где находится мышка, и, не раздумывая, начал снижаться.
В следующий миг он схватил когтями мышь и ударил ее клювом, как это делал его отец, когда расправлялся с добычей у подножия родной ели.
— Чистая работа, — опустился рядом с ним Сумрак. — Что и говорить, вы, сипухи, самые лучшие слухачи во всем совином мире. Никто не может различить мышь с такой высоты, как вы. — Это был первый комплимент, которым удостоил его серый гигант за все время знакомства.
— Выходит, этому нельзя научиться в суровой школе сиротства? — съехидничал Сорен.
— Это невежливо, Сорен! — тихо зашипела ему в ухо миссис Плитивер, и Сорену тут же стало стыдно. — Где твои манеры, мой мальчик?
— Прости, Сумрак, я был не слишком любезен. Спасибо за похвалу.
— Не слишком любезен? — пискнул чей-то голос. — И это ты называешь любезностью? Я буду очень благодарен, если ты вытащишь свои мерзкие когти из моего дома!
Сорен отпрянул и вытащил из песка когти с зажатой в них мышью.
Из норки у подножия кактуса тут же высунулась голова. Она неуловимо была похожа на Гильфи, только больше, с бурыми перьями на лицевом диске и огромными желтыми глазами в окружении коротких белых перышек.
— Великий Глаукс, кто… — еле слышно начал Сорен.
— Быть того не может! СОВСЕМ не может, — прохрипел Сумрак.
— Пещерная сова! — прошептала Гильфи и добавила: — Она же такая редкая!
— Великий Глаукс! — буркнул Сумрак. — Опять эта несносная болтовня!
Послышался оглушительный визг, и странное существо, только что высунувшееся из норы, юркнуло обратно. Потом послышался тихий вздох. Сумрак подошел к норе и заглянул внутрь.