Похищенная Любовь. Продолжение. Книга 2
Шрифт:
Какой сюрреализм. Все думают, что невесту настолько растрогал подарок жениха, что она прослезилась. От этой мысли я прихожу в себя.
Книга2.Часть 4. С игрушками надо бережно обращаться.
Когда торжество закончилось, было далеко за полночь. Валентин неуверенно стоял на ногах. Игнорируя слабый протест, он легко увлёк меня за собой. Я ринулась, желая столкнуть руку, но она сжалась клещами.
– Тома. – Даневич насмешливо наклонился к самому уху, проговаривая. – Тебе не кажется, что протест поздновато
Провёл ладонью по волосам. Повернулся и улыбнулся такой ледяной улыбкой, что я едва не осела на красную торжественную дорожку. Развернувшись как ни в чём не бывало, повёл за собой на второй этаж, туда где располагался номер для молодожёнов.
– Не играй в неприступность, Тома, – очень серьёзно попросил он. – Не надо. –Я и так ждал целую неделю, не трогал, хотел, чтобы все было правильно.
ПРАВИЛЬНО?
То есть все происходящее он считает таковым? Надел маску принца из сказки и оправдывает себя этим. Шикарной свадьбой, застольем, подарками подчёркивает свою заботу. Только это не ЗАБОТА, это ужасная подделка под неё. Эгоизм, прикрытый любовью.
– Я и не играю. – ответила, поудобнее перехватывая подол платья. – Руку отпусти, больно. –С игрушками надо бережно обращаться, Валик. –Их не всегда можно купить.
Валик наградил меня странным взглядом. Но пальцы убрал.
Мы подошли к витой лестнице, увешанной свадебными гирляндами. Поднялись по ступенькам, миновав широкую прихожую, заходя в левое крыло. Арочные потолки создавали иллюзию пространства, отблески мелких лампочек играли на натёртых до блеска полах. Мы зашли в шикарную спальню с огромной кроватью, усыпанную лепестками темно-красных роз. Освещения не было. Повсюду горели свечи – на каминной полке, подоконнике, у подножья кровати… В большой стеклянной вазе со льдом несколько бутылок марочного шампанского, рядом два бокала и фрукты.
Даневич кладёт руки на талию, прижимая спиной к своей груди.
–Все для тебя, Тамара. –Я хочу, чтобы эта ночь стала незабываемой.
Она и станет для меня незабываемой. Я это и без его слов знаю. Сейчас среди богатства, шика и романтики я больше всего хочу оказаться за тысячи километров от этого места. Беспомощна, и мысли мои только на тему, как далеко способен зайти мой бывший друг. Напугана до полусмерти, хоть и пытаюсь вести себя спокойно.
Мужские руки принимаются расшнуровывать корсет, и делают это настолько умело, что уже через несколько минут я стою в нижнем белье, телесных чулках и белоснежном поясе для них. Я дотрагиваюсь до колье, но рука Валика перехватывает ее.
–Оставь украшения, это делает тебя роскошной.
Он поднимает меня на руки и перешагивает белоснежный ворох и несёт меня к кровати. Бережно улаживает, поглаживая плечо, проводя по бюстгальтеру, спускаясь вниз, пробегая пальцами по краю ноги, дотрагиваясь до кромки чулок и переходя на внутреннюю сторону бедра.
– Ты знаешь, как привлекательна
Я лежала перед Валиком, закусив губу, пальцами перебирая простынь под собой, и молчала.
– Все не мог понять, почему ты меня с ума сводишь, почему с ума сводила своего Седого?
Валентин наклонился, наступая коленом на покрывало, завис надо мной на несколько секунд, всматриваясь и словно ища что-то. Панику? Страх? Понимание?
– Ты чувственная. –У тебя нет пластилиновых эмоции.
Он снял пиджак и отбросил его в сторону. Не спеша, принялся расстёгивать пуговицы на рубашке. Сняв ее, он наклонился, приподнял, прижимая к обнажённой груди. Расстегнул бюстгальтер, одним движением, уверенно находя застёжку. Вернул моё тело на кровать. Большой палец коснулся обнажённого соска, поласкал. Остановился, когда тот затвердел.
– Я знал что-ты любишь Сергея. –И пусть это сейчас прозвучит кощунственно, только наличие соперника открыло мне глаза на свои чувства. –Резко, бесповоротно, пришла страсть. –Да еще какая.
Вот и ответ. Не понятно зачем ему со мной разговаривать? Может выпитый алкоголь заставляет его выговорится. Подонок Даневич, ты подонок.
– Сколько женщин мечтали оказаться подо мной. –Самые отчаянные лелеяли мечту окольцевать, стать законной супругой. – Я смеялся над ними, они ничтожны в своей услужливости, приторности.
Он расстегнул ремень, аккуратно вытягивая его из брюк сворачивая, кожаную ленту.
– На них у меня стоял член, но на тебя у меня стоят мозги. –Вижу твои глаза и хочу в них найти внимание, смотрю на твои руки и хочу, чтобы они касались меня. –Твои ноги должны обнимать мои бедра. –А губы дышать моим дыханием. –Я хочу этого.
Он стянул брюки вместе с плавками. И теперь стоял полностью обнажённый, возбуждённый. На шее и запястье поблёскивает золотой метал. А глаза пылали желанием и похотью.
–Вот он я Тома, смотри…
Он развел руки.
– Я влюблён, заворожён тобой. – И ты полюбишь меня. –Именно со мной у тебя будет целый мир. – Но ты должна повзрослеть и принять меня.
Он взял меня за лодыжку и придвинул к себе. Шёлковые простыни облегчили ему задачу, моё тело скользнуло словно по стеклу. Одной рукой приподнял мою попу, а другой стянул с меня трусики. Развел мои ноги и встал между ними.
Мы словно вели невидимую игру. Я не играла, не брала в ней участия. Но Даневич брал от меня что-то в этот момент, как вампир он получал удовольствие, удовлетворение, от податливости моего тела.
– Значит, будешь теперь в хозяина играть? – почти неслышно прошептала.
– Мне это не потребуется. –Я тебе не противен, у нас есть сексуальный опыт. – Ты откликаешься на мои ласки, что еще нужно?
– Может нужна любовь.
– Тома, ты нужна мне, а теперь и я нужен тебе. –Мы в одной лодке и пути назад нет ни для тебя, ни для меня. –Я тебе попытаюсь сейчас это доказать.
Он скользнул пальцами вниз, провёл ними. Ласковые прикосновения, поразительно нежные, осторожные и умелые задевали клитор, увлажняя меня. Наклонился втянул сосок в рот и поиграл с ним языком. И я, к своему стыду, я увлажнилась под его уверенными действиями.