Похищенная невеста Братвы
Шрифт:
Я протягиваю руку и сжимаю его руку. — Знаешь, ты ошибаешься.
— О чем?
Я улыбаюсь.
— О том, что ты плохой человек.
— Ты не знаешь…
— Да, я знаю, — говорю я яростно. Я сжимаю его руку. — Да, я действительно знаю тебя.
Он медленно улыбается и сжимает мою руку в ответ.
— Вот, приложи это к ране. — Я передаю ему рулон марли, а затем вывожу старый грузовик с парковки. Чудесным образом у него даже имееться почти полный бак бензина. Мы выезжаем на
Лев хрюкает рядом со мной, прижимая повязку к окровавленному боку и время от времени указывая, куда идти. Мы въезжаем во все меньшие и меньшие города. А затем более ориентированные на туристов, пока мы не ползем по лесистой дороге. Рядом с нами луна отражается от воды большого озера сквозь деревья.
Мы проезжаем один летний домик у озера за другим летним домиком у озера — в основном бревенчатые домики с доками, спускающимися к воде. Я закусываю губу и смотрю на него
— Что конкретно я ищу?
— Дом с выключенным светом. Потому что сейчас пик туристического сезона, и если свет выключен…
— Никого нет дома.
Он улыбается мне.
— Вот именно.
Дорога продолжает петлять, дома редеют по мере того, как мы удаляемся от модной части города на берегу озера. Я вглядываюсь сквозь деревья, когда мы медленно поворачиваем за поворот, и нажимаю на тормоза.
— Там.
Лев хмыкает и смотрит мимо меня. Он кивает. — Давайте проверим это.
Я выключаю фары и съезжаю на гравийную дорожку. Когда я выключаю двигатель, Лев достает пистолет и, кряхтя, выскальзывает из заправки.
— Подожди…
— Оставайся здесь.
Я наблюдаю, как он шарит по дому, который выглядит полностью закрытым. В конце концов он поворачивается и кивает. Я выхожу и иду туда, где он стоит у встроенного застекленного крыльца с видом на озеро. Он срывает с себя окровавленную рубашку и сжимает в ней кулак. Я ахаю, когда он разворачивается и пробивает одно из стеклянных стекол.
Лев протягивает руку и отпирает дверь. Мы входим и закрываем ее за собой, и я оглядываюсь.
— Ну, там пусто.
— И темно, — Лев щелкает выключателем на стене, но ничего не происходит. — Должно быть, электричество отключено.
Он хмурится, используя свой телефон, чтобы пошарить вокруг, прежде чем найдет спички и лапу. Он зажигает ее, и она мерцая оживает.
— Хорошо, садись, — мягко говорю я. В тусклом свете фонаря я вижу, каким изможденным и бледным он выглядит. — Позволь мне найти еще несколько ламп, чтобы мы могли привести тебя в порядок.
Я также нахожу свечи и несколько светодиодных фонарей на батарейках. Когда я возвращаюсь в гостиную, я закатываю глаза.
— Я сказала сидеть, — бормочу я.
Лев стоит
— Сядь, черт возьми, — я хмурюсь. Он смотрит на меня и ухмыляется, когда огонь с треском оживает.
— Хорошо, я посижу.
Он встает, морщась, а затем с тяжелым стоном падает на диван.
Я сглатываю.
— Хорошо, что мне нужно?
— Иголка с ниткой, — тихо говорит Лев. — Если ты не сможешь найти это, подойдет плоский нож.
Я хмурюсь. — Подожди, что?
— И полотенце. О, и выпивка, пожалуйста.
Я быстро киваю и ныряю на кухню с одним из электрических фонарей. Я не нахожу ни иголок, ни ниток. Но я нахожу крепкий, если не дешевый виски, чистое кухонное полотенце и плоский нож для масла. Я бросаюсь обратно в гостиную вместе с ними, и Лев слабо улыбается, забирая у меня бутылку.
— Ладно, поднести нож к огню, чтобы он был раскаленным.
Я пристально смотрю на него.
— Ты делаешь то, что я думаю, ты делаешь, не так ли?
Он делает большой, тяжелый глоток из бутылки и шипит. Он качает головой.
— Нет.
Я выдыхаю.
— Хорошо, спасибо Боже, ты действительно напугал меня…
— Так и есть, — тихо рычит Лев, глядя на меня снизу вверх.
Я смотрю в ответ, качая головой.
— Нет. Ни за что, блядь.
— Я не могу дотянуться до него обеими руками, Зои. — Он бросает взгляд на рану на своих ребрах. Он на секунду морщится, его пресс напрягается. — Это не дыра, просто царапина. Но мне нужно закрыть ее. — Он кивает на нож для масла, который я держу. — Ты собираешься прижечь ее.
Я бледнею.
— Нет, блядь…
— Зои, — стонет он. Он смотрит мне в глаза и медленно кивает. — Ты можешь это сделать. Мне нужно, чтобы ты сделала это.
Я судорожно сглатываю, поворачиваюсь и иду к камину. Я опускаюсь на колени и просовываю лезвие между светящимися бревнами, а затем поворачиваюсь обратно к Льву. Я передаю ему полотенце, и он плеснул на него немного виски, прежде чем поднести его одной рукой к ране.
— Ublyudok! — ругается он, шипя в агонии.
Я вздрагиваю, когда запрыгиваю внутрь.
— Подожди, дай мне это сделать.
Я плеснул еще немного виски на полотенце, а затем осторожно начал промывать рану. Лев стискивает зубы, крепко сжимая их. Когда я закончиваю, я возвращаюсь к огню.
— Подожди, используй это, чтобы прикоснуться к нему.
Лев бросает мне полотенце. Я сглатываю, когда использую его, чтобы дотянуться до пламени и вытащить теперь слабо светящийся нож для масла. Я оглядываюсь на Льва, и он сглатывает. Он делает еще один большой глоток и смотрит на меня.