Похищенный наследник
Шрифт:
– Нам нужно бежать! Скакать как можно скорее – это наверняка архи! – сказал он.
– Слишком поздно – наши лошади расседланы, к тому же не успели отдохнуть. Одна надежда на то, что нас не заметят, – ответил Рат и вздохнул: – Видно, я ошибся, когда решил, что мы выехали из земель архов.
Рукой он показал, что им лучше сесть. Оба вытянулись в невысокой траве и замолчали, надеясь, что их преследователи или кто бы то ни был, проскачут мимо.
Глухой топот приблизился и Олег различил буквально в нескольких шагах от себя всадника, медленно скачущего прямо к месту их ночлега. За первым всадником показались еще двое – по его знаку все трое остановились, видимо, пытаясь разглядеть что-нибудь в неверном
– Неужели мы их потеряли? – вдруг громко сказал первый всадник, обращаясь к двум остальным.
Сердце сжалось у Олега – этот голос был ему знаком. А Рат вскочил на ноги и кинулся прямо к всаднику.
– Торсег! – воскликнул он и счастье явственно слышалось в его голосе.
– Рат! Неужто ты! – удивленно отозвался Торсег, а это был действительно он.
Олег тоже поднялся из травы. Встреча была в равной степени неожиданной и радостной. Торсег и два лура, его спутника, соскочили с лошадей и принялись обнимать Олега и Рата. Какое-то время все говорили одновременно и ничего нельзя было разобрать. Когда первые восторги утихли, Торсег стал рассказывать по порядку.
– В той битве на холме уцелели только мы трое, – указал он на своих спутников – двух молодых лурских воинов, которых звали Торн и Верль. – Архи перебили весь наш отряд и долго преследовали нас, оставшихся, по равнине. Чудом нам удалось оторваться от них, но мы вынуждены были ехать по самому краю их земель, где безопаснее и сделали из-за этого большой крюк. Когда мы добрались до Воротных столпов, вас уже не было в городе отшельников и мы, не жалея лошадей, поскакали на север, догоняя вас, – вот, теперь вы знаете, что с нами случилось.
Рат был бледен – радость встречи с правителем и двумя друзьями омрачилась вестью о гибели луров. Олег же подумал о том, как тяжело пришлось Торсегу и двум уцелевшим его воинам. Он знал, как ценят жизнь луры и понимал, какую сильную боль будут испытывать те, кто не дождется погибших в Лур-Горе.
– Но самого главного мы до сих пор не знаем – не была ли гибель наших воинов напрасной? – Торсег вопросительно посмотрел на Рата, а потом перевел взгляд на Олега.
Тот молча откинул полу плаща и сумрак озарился белым мерцанием броши.
– Так она у вас! – воскликнул Торсег. – Отшельники отказались с нами разговаривать о талисмане и мы догоняли вас с тревогой, а вдруг вам не удалось его добыть! Неужели они беспрекословно отдали вам ее?
Олег вкратце рассказал, как именно к нему попал талисман. После этого он отцепил брошь от своего плаща и протянул ее Торсегу.
– Ты должен хранить этот талисман, доставшийся нам такой дорогой ценой, – сказал он.
– Думаю, будет лучше, если он останется у тебя, – ответил Торсег. – Не знаю, почему, но мне кажется, именно тебе уготовано пробудить силу этого талисмана.
Олег не стал настаивать и снова приколол брошь к оборотной стороне своего плаща. Немного посовещавшись, решили дождаться утра и хоть немного поспать, а после краткого отдыха продолжить путь. Рат и два других лура быстро улеглись, а Торсег с Олегом еще долго вполголоса разговаривали о том, что с ними произошло с той самой ночи, когда они виделись последний раз.
– Когда я думаю, что совсем рядом, всего в пяти-шести милях отсюда начинается лурский лес, у меня сжимается сердце, – говорил синеглазый и светловолосый Верль скачущему рядом с ним Рату.
– Да, я бы тоже многое отдал бы за то, что б хоть день провести в нашем многоцветном лесу. Эх, поспать бы сейчас в доме моего отца в Лур-Горе, послушать песни королевы Эи! – с готовностью отозвался Рат.
Но вспомнив о королеве Эе, он осекся – негоже возвращаться в Лур-Гор, не выполнив своей клятвы – спасти королевского сына Элаора. Верль, словно прочитав мысли Рата, тоже замолчал и стал повнимательнее следить за дорогой и стараться ехать след вслед за Торсегом.
Они вступили в болотную низину и с каждой милей продвигаться вперед становилось все труднее. Здесь росла высокая сине-зеленая трава и редко встречались низкие, с кривыми стволами ивы и чахлые березы. Лошади увязали копытами в зыбкой водянистой почве и идти они могли только по едва заметной тропинке, которая была настолько узкой, что им пришлось продвигаться цепочкой. Впереди ехал Торсег и он первым увидел расстилающуюся перед ним гладь озера, сплошь покрытую листьями кувшинок с изумительной красоты белоснежными цветами. Посередине озера покачивались необычные сооружения – от бревенчатых оснований поднимались вверх плетеные из тростника стены, которые венчали дугообразные кровли из того же материала.
– Вот он, город эмнунов! – воскликнул Торсег, останавливаясь на берегу озера.
Остальные подтянулись к нему и, сгрудившись у самой кромки воды, тоже вглядывались вдаль.
– Какие странные у них жилища, – удивился Олег. – Они что, плавают?
– Да, эмнуны называют себя детьми озера Кувшинок и вся их жизнь неразрывно связана с ним, – ответил Торсег. – Они и дома свои строят плавучими и те свободно перемещаются по водам озера. Вообще, в былые времена луры были частыми гостями эмнунов, а те, в свою очередь, приходили в лурский лес. Оба народа обменивались товарами и считались друзьями. Но однажды этой дружбе пришел конец.
– А что же случилось? – спросил Олег.
Отвечая, правитель луров продолжал рассматривать плавучие дома, ожидая, что вот-вот появятся их обитатели.
– Несколько молодых эмнунов как-то ушли из города, сказав родным, что отправляются в Лур-Гор. По их словам, они собирались обменять тростниковые циновки на тканные ковры, которыми славятся лурские мастерицы. Когда прошло время и ушедших, по всем расчетам должны были бы вернуться, все еще не было, все жители плавучего поселения начали волноваться. Они отправили нескольких человек на поиски пропавших в Лур-Гор. Но луры – и это было правдой – ничего не знали о тех юношах, о которых их спрашивали эмнуны и ничем помочь им не могли. Но болотные жители не поверили лурам и были уверены, что юноши погибли в лурском лесу, ведь именно туда они отправились. Так пролегла пропасть недоверия между двумя прежде дружественными народами.
– И чем это закончилось? – поинтересовался Олег.
– Такое положение сохраняется и по сей день, – Торсег все с большей тревогой всматривался в глубину озерного поселения. – Луры и эмнуны не общаются и очень не любят друг друга. Самое интересное, что эмнуны не изменили своего отношения к лурам даже после того, как стало известно, что четверо юношей, когда-то ушедших из их города, объявились в одном из поселений земледельцев неподалеку от Легарона.
Вдруг раздался громкий выкрик Торна, стоявшего позади всех. Обернувшись, они увидели бледного молодого лура у темно-серого ствола ивы. В рукаве Торна торчала длинная стрела, и ее расщепленный конец мерно покачивался. Оказалось, что стрела, выпущенная невидимым лучником откуда-то из зарослей тростника, прошла совсем рядом с рукой лура и, чудом ее не задев и пройдя рукав рубахи, вонзилась в дерево.