Похищенный трон
Шрифт:
Но Птардак улыбнулся и кивнул Абиварду:
– Сегодня я стал счастливым человеком, зятек.
– Да будете вы с моей сестрой счастливы вместе много-много лет, – ответил Абивард любезностью на любезность и добавил:
– Теперь, когда дома наши объединились, позволь мне задать тебе один вопрос, никак не связанный с этой свадьбой.
– Только короткий, – сказал Птардак, не сводя глаз с Динак.
– Очень короткий; не стану тебя задерживать. Только ответь мне – ты уже присягнул на верность Смердису, Царю Царей?
Птардаку пришлось отвлечься мыслями
– Истинно так. Я не нашел сколько-нибудь убедительных причин поступить иначе, ибо Шарбараз отрекся от престола. А ты?
– Точно так же, – сказал Абивард, – и по той же причине. Спасибо, зятек.
– Как ты и обещал, вопрос был краток, – сказал Птардак. – Теперь у меня есть двойной повод поскорее прилечь – жена и больная нога.
– Можешь опереться на меня, если так тебе будет легче, – сказала Динак. – Разве я не должна быть тебе опорой до конца дней?
– Должна, – согласился Птардак, – но только не на людях. Этот путь я совершу без посторонней помощи, дабы потешить свою гордость. Если хочешь, иди рядом со мной.
Динак стрельнула глазами в сторону Абиварда, – возможно, в последний раз, с болью подумал он, – словно спрашивая, как ей поступить. Он чуть заметно кивнул. Нельзя унижать гордость человека, особенно в день свадьбы, и если Птардак сумел самостоятельно прийти сюда, то, скорее всего, сможет проделать и обратный путь в жилую часть.
Так Птардак и поступил, правда, медленно. Динак шла рядом с ним, не касаясь его. Собравшаяся во дворе толпа, которая в ином случае всей гурьбой ринулась бы за новобрачными, была вынуждена продвигаться медленно, и у входа образовалась пробка. Попав в помещение, большинство повернуло налево, в направлении аппетитных запахов, доносившихся с кухни. Другие последовали за Птардаком и Динак направо, к спальне дихгана, выкрикивая советы того же рода, что Абиварду довелось выслушивать совсем недавно.
Сам он тоже двинулся направо, но не из похотливого любопытства, а чтобы показать, что он уверен в Динак, И оказаться поблизости в случае возможных осложнений. Если квадратная простынка покинет спальню без следов крови, Птардак имеет право, при желании, объявить брак недействительным. Абивард этого не ожидал, но долг требовал, чтобы он находился поблизости, если возникнут проблемы.
Дверь в спальню закрылась. Он услышал глухой стук деревянного засова.
После этого за дверью воцарилась тишина. Некоторые из мужчин пустились в скабрезные рассуждения о том, что же там происходит. Абиварду очень хотелось схватиться за меч и проучить их, но он сдержался – в день свадьбы такие шуточки позволительны. Томительно тянулись минуты, народ уставал ждать и потихоньку откочевывал в сторону кухни.
Бух! – это в спальне сняли засов. Дверь отворилась. Под восторженные возгласы тех, кто еще оставался в коридоре, и не в последнюю очередь Абиварда, Птардак гордо продемонстрировал окровавленную простынку.
– Воистину мой зять! – воззвал он к Абиварду, тем самым устранив последние сомнения.
Абивард поклонился в ответ и вслед за остальными отправился на кухню.
Динак же сейчас удалится на женскую половину, откуда с этого момента будет выходить очень редко. Это казалось не совсем справедливым.
– Все в порядке? – спросил с набитым ртом Фрада. В одной руке он держал свернутую лепешку с начинкой из баранины и кедровых орешков, а в другой кружку с вином.
– Все в порядке, – ответил Абивард. – А ты ожидал чего-то иного? – Он подождал, пока Фрада покачает головой, и продолжил:
– Дай-ка и мне чего-нибудь поесть. То, что у тебя в руке, выглядит аппетитно. Из вежливости побудем здесь еще немного, а потом я хочу побыстрее отправиться домой.
– Что такое? – нахмурившись, спросил Фрада. – Птардак нанес обиду тебе или сестре? – Рука его скользнула к рукоятке меча. – Если только он посмел…
– Нет-нет, – поспешно проговорил Абивард. – Ничего подобного. И все же в этой крепости мне как-то не по себе. Чем скорее я вновь увижу родной Век-Руд, тем счастливее буду.
* * *
Местами земля Макурана была поразительно плодородной. Но между этими участками лежала пустыня. Даже ящерицы не переползали каменистую тропу, ведущую от владений Птардака к Абивардову наделу.
Он и его спутники выехали рано на рассвете, чтобы преодолеть как можно большее расстояние до полуденной жары. Восходящее солнце окрасило холмы, лежащие к северу и западу от Налгис-Крага, всеми оттенками розового и кораллового, и некоторые всадники показывали на них пальцами и громко восхищались их красотой.
Но когда солнце поднялось выше и лучи его утратили рассветный алый блеск, на холмах проступили их истинные краски – бурая и пепельно-серая.
– Все равно как женщины, – заметил Фрада. – Сотри с них краску, и куда делась красота?
Большинство всадников отозвались на эту шуточку громким смехом. В других обстоятельствах Абивард присоединился бы к ним. Но он был погружен в раздумья.
Он думал о том, каково теперь Динак – не только в объятиях Птардака, но и на женской половине крепости. И кстати, каково сейчас Рошнани в Век-Руде? Когда он выехал в путь, сопровождая Динак, все вроде бы было хорошо, но кто знает, что могло произойти за эти дни?
Фрада спросил его:
– Думаешь, когда мы вернемся в нашу крепость, кузнецы уже закончат хоть одни доспехи? Я знаю, что первые будут твоими – ты же как-никак дихган. Но вторые я надену сам.
– Ох, не торопись влезать в доспехи, даже когда они будут готовы, – ответил Абивард. – Если бы в крепости нашлись латы для седьмого воина, ты, скорее всего, увязался бы за нами в степь, а это значит, что вряд ли вернулся бы домой.
Фрада на это только фыркнул. Он не верил, что с ним может случиться что-нибудь плохое. Когда-то Абивард тоже не верил, но лишь до того мгновения, когда на его глазах знамя Пероза, Царя Царей, рухнуло в хаморский ров. После этого он не сомневался, что несчастье может выпасть на долю каждого, от царя до простолюдина.